Последние труды
В 1880 году группа американских проповедников посетила Англию с желанием послушать знаменитых проповедников этой страны.
В одно воскресное утро они посетили
церковь Сити Темпл, где пастором был д-р Джозеф Паркер. На собрании
присутствовало примерно две тысячи человек, и главное место во всем
служении занимала видная фигура Паркера. У него был звучный голос,
красноречивый язык и живые манеры. Он говорил библейски обоснованную
проповедь, и люди ловили каждое его слово. Американцы вышли из собрания
со словами: "Какой же прекрасный проповедник Джозеф Паркер!"
В тот же вечер они пошли послушать
Сперджена в Метрополитен Табернакл. Это здание было намного крупнее, чем
Сити Темпл, и вмещало народа больше чем в два раза. Голос Сперджена был
намного более выразительным и волнующим, а его красноречие — заметно
превосходнее. Однако вскоре они перестали замечать и великолепное
здание, и огромное собрание, и замечательный голос. Они даже забыли о
своем намерении сравнить обоих проповедников, и когда служение подошло к
концу, они невольно стали говорить друг другу: "Какой же прекрасный наш
Спаситель Иисус Христос!"
Действия Сперджена, предпринятые им во время "спора об упадке", стоили ему многих страданий.
После выхода из Союза баптистов и роспуска прежней
Ассамблеи в Колледже, он чувствовал себя совершенно разбитым. В письме к
своему брату, датированному 31 марта 1888 года, он писал:
Мой дорогой брат, я очень сильно заболел, попытавшись
проповедовать в четверг. Из-за ужасной депрессии и удушья проповедь
превратилась для меня в пытку. Я дважды принимал лекарства, но
чувствовал себя наполовину мертвым.
Не сможешь ли ты приготовить проповедь на воскресный
вечер, потому что я, наверное, не смогу проповедовать? Из-за зубной боли
я стал раздражительным, из-за больной печени у меня головокружение, мое
сердце находится в прискорбном состоянии. Надеюсь, что смогу выдержать
предстоящую конференцию, хотя еще вчера я не смел на это надеяться. Мое
самочувствие просто ужасно.
Мне еще надо успеть подготовить отчет для колледжа, а времени остается совсем в обрез…
С сердечной любовью,
твой благодарный брат
Чарльз.
Сперджена критиковали также и некоторые христианские
издания. Мы приведем в качестве примера два американских журнала,
которые были евангельскими, но придерживались мнения, что у Сперджена не
было причины выходить из Союза. В одном из журналов говорилось:
Что касается тех обвинений, которые он выдвинул не против
Союза, а против неких безымянных его членов, то все, что можно о них
сказать, это "доказательства отсутствуют". Обвинять Союз за то, что
среди сотен его участников какие-то полдюжины человек не вполне согласны
с тем, что Сперджен (и мы вместе с ним) называет Евангелием нашего
Господа, — все равно, что сжечь дом из-за того, что в его подвале
завелась дюжина крыс.
Как мы знаем, Сперджен очень деликатно высказывался в
адрес Александра Макларена и других евангельских проповедников, входящих
в Союз, однако очень резко выступал против неверия как такового. Тем не
менее одна из Нью-йоркских газет явно смешала то и другое. В ней
говорилось:
Его выражения в адрес правления Союза пропитаны крайним
чувством горечи. Проявление доброты и братолюбия с их стороны он
называет "пушистыми подушечками, за которыми скрываются когти". Вряд ли
прилично подобным языком говорить о таких людях, как Макларен и Агнус, а
также Андерхилл и Ленделс, которые являются лидерами церкви Божьей.
Другие же, наоборот, высказывали прямо противоположные
мнения. Они обвиняли Сперджена в том, что он был слишком мягок в данном
споре и что надо было действовать более решительно. Они считали, что он
должен был опубликовать имена людей, отступивших от веры, а также
обличить тех, кто не решился противостать отступлению.
Он объяснил свое поведение в ответе на одно из писем, в котором одобрялся его выход из Союза.
Дорогие братья во Христе, я сердечно благодарю вас за
слова ободрения, которые вы мне прислали. Такая решительная поддержка от
таких братьев и в такое время весьма радует меня.
Я благодарен вам за то, что вы не составили неправильное
суждение по поводу моих действий в отношении Союза баптистов Англии, из
которого я вышел по моему твердому убеждению. Причиной моего поступка
был не внезапный порыв чувств и не какое бы то ни было личное огорчение.
Долгое время я выражал свой протест молча, но, в конце концов, был
вынужден сделать публичное заявление. Я видел, как свидетельство о
Христе в церквях переносится на задний план, я наблюдал, как в некоторых
случаях проповедники далеко уходят от Слова Божьего, и скорбел,
предвидя неизбежные последствия такого отступления от Евангелия. Я
надеялся, что многие верные братья поймут всю опасность ситуации и
предпримут все усилия, чтобы очистить Союз от наиболее откровенных
отступников. Но вместо этого многие стали считать меня "возмущающим
Израиля", другие же решили, что, несмотря на всю важность отстаивания
истины, в первую очередь надо заботиться о сохранении единства Союза…
Я никому бы не пожелал испытать всю ту боль, через
которую мне довелось пройти в этом конфликте, но я бы с радостью
согласился претерпеть в десять тысяч раз больше, если бы знал, что
"вера, однажды преданная святым", снова займет свое достойное место
среди баптистских церквей Великобритании.
С самого начала спора я решил не касаться личностей, и
хотя у меня было сильное искушение опубликовать все, что я знал, я
предпочел молчание, и этим ослабил свою позицию в конфликте. Однако я
готов лучше пострадать, чем допустить, чтобы борьба за веру низвелась до
уровня выяснения личных отношений. Я не враг людей — я враг всякого
учения, противоречащего Слову Божьему, и я никогда не буду разделять
подобные взгляды.
Я не могу передать в письме всех своих чувств, а потому
обращаюсь к Богу и умоляю Его благословить вас во Христе несравненно
больше того, о чем мы просим или помышляем. С великой благодарностью и
любовью, — Ч.Х. Сперджен.
P.S. Хотя я чувствую себя усталым, измученным и больным,
мой девиз — "Утомлен, преследуя врагов"… В данный момент подвергается
атаке богодухновенность Писания, — а ведь именно на этом вопросе
зиждется или рушится всякая истинная вера. Да сохранит вас Господь от
волн этого ужасного прилива, который захлестывает теперь нашу страну.
Это письмо ценно тем, что помогает не только лучше понять
позицию Сперджена в споре, но также в некоторой мере раскрывает его
физическое и духовное состояние. Он очень мало говорит об этом в своей
"Автобиографии", и редко упоминает в проповедях, зато в данном письме мы
встречаем такие выражения, как "чувствую себя усталым, измученным и
больным", а также "боль, через которую мне довелось пройти в этом
конфликте". Подобные высказывания встречаются и в других его письмах.
Ему причиняли боль нападки некоторых сторонников "нового богословия", но
еще худшую боль он чувствовал из-за того, что их взгляды находят все
большее распространение.
Облегчение от горечи конфликта он находил в загруженности
работой. Люди стали еще чаще приглашать его для служения в церквях
Лондона и других мест, и он старался отвечать на их приглашения по
максимуму. Хотя "спор об упадке" ни разу не был темой его проповедей,
все же он часто предупреждал о вторжении неверия и убеждал твердо стоять
за веру евангельскую.
Кроме того, он, как и обычно, был занят еженедельной
подготовкой проповеди к печати, ежемесячной подготовкой журнала и
другими писательскими трудами. В это время вышла его 2000-я проповедь, и
церковь Табернакл устроила по этому поводу особое торжество, с большой
радостью отмечая данную веху в его труде. А в приюте провели многолюдную
встречу бывших и нынешних воспитанников, и дети заодно со взрослыми
оказывали ему знаки своей любви. Вместо прежних жертвователей появились
новые, и, несмотря на некоторые опасения со стороны Сперджена, каждую
неделю прибывало 300 фунтов, необходимых для поддержания работы его
учреждений. Вся эта деятельность и труды служили для Сперджена
укрепляющим средством.
И все же тяжесть бремени оказалась для него слишком
непосильной. В июле 1888 года он заболел и слег, и был так слаб, что не
мог даже держать перо в своей руке. Через две недели он немного
поправился и с новыми силами взялся за работу, но в ноябре слег опять.
Для лечения своей болезни он хотел было немедленно отправиться в Ментон,
но оказался слишком слабым для такого путешествия. Он писал в тот
момент: "Я не могу поправиться, пока не попаду в другой климат, но я не
могу попасть в другой климат, пока не поправлюсь". В декабре он
почувствовал себя достаточно крепким для дороги и отправился лечиться на
южном солнце.
Но на этот раз его пребывание в Ментоне было омрачено
сильным падением с каменной лестницы. В эту пору своей жизни он был
довольно грузным человеком. Его руки и ноги почти все время были
опухшими, и он обычно пользовался тростью для ходьбы. В последнее
воскресенье 1888 года он вместе с тремя друзьями решил спокойно
прогуляться в близлежащей деревне. Спускаясь по лестнице, он оперся
тростью на скользкую мраморную ступеньку, при этом трость соскользнула, и
он упал на камень вниз головой. Его секретарь, Джозеф Харралд,
рассказывает:
Поначалу ни он сам, ни его друзья не осознали, как сильно
он расшибся. При падении он перекувыркнулся, при этом несколько монет
выпали из кармана и попали в башмак, и выбил себе два зуба (от которых,
по его словам, и сам был рад избавиться). Поднявшись на ноги, он,
улыбаясь, сказал своим перепуганным друзьям, что это было "плановое
зубное лечение с платой денег через башмак".
Но, несмотря на эту шутку, ему помогли вернуться в
гостиницу и лечь в постель с сильной болью, и только тут он понял, что
несчастный случай был действительно очень серьезным. В письме к церкви
Табернакл он писал:
Я расшибся значительно хуже, чем предполагал. И должно
пройти время, пока моя нога, рот, голова и нервы опять придут в порядок.
Какая милость Божья, что я еще совсем не разбился… Если бы мне тогда
подвернулся еще один камень, то мне пришел бы конец… Дай мне Бог ходить
до самого конца на своих собственных ногах! А сторонники "нового
богословия" пусть знают, как это ужасно — упасть вниз с высоты Господней
истины …
Искренне ваш,
Ч.Г. Сперджен.
Выздоровление после ушиба шло медленно. Пролежав в
постели около четырех недель, он сказал диаконам: "Как только я смогу
стоять на ногах во время проповеди и передвигаться без боли, я сочту это
за сигнал к возвращению домой. Этот радостный сигнал может быть дан уже
очень скоро, потому что мне очень хочется быть с вами после этих
месяцев болезни, смешанной с острой болью".
Вернувшись в Табернакл в феврале 1889 года после
двухмесячного отсутствия, он был встречен огромной толпой народа. Во
время его отсутствия проповедником был молодой шотландский служитель,
пресвитерианин Джон Макнейл. Он был настолько красноречив, что о нем
часто говорили, как о "втором Сперджене". Все дела в церкви шли хорошо, и
все же люди были рады снова видеть своего пастора дома. В то же время
диаконы убедительно настаивали, чтобы Сперджен не выезжал на все
приглашения в другие церкви и приберег свои силы для выполнения
множества обязанностей при церкви Табернакл.
Вскоре Сперджен погрузился в свой обычный деловой ритм. В
мае месяце он выступил с речью перед Ассамблеей Колледжа на тему: "В
чем наша сила и как ее получить". В результате сбор средств на нужды
колледжа возрос до 2800 фунтов.
Однажды он получил приглашение проповедовать в
послеобеденное время в своей прежней церкви в Уотербич. Однако он не
остался в Уотербич на вечернее собрание, объясняя это следующим образом:
"В настоящее время я перегружен работой, и если останусь на вечер в
Уотербич, то потеряю весь следующий день. Если я ночую дома, то хорошо
высыпаюсь, а для человека со слабым здоровьем это значит очень много,
так как я получаю заряд бодрости на целый день. Простите меня за это,
ведь я хотел бы увидеть еще многих из моих старых друзей…"
В июне он говорил проповедь на собрании моряков, которое
проходило в Табернакл, и в этом же месяце выступал перед большим
собранием любителей старинной музыки. В июле он нанес памятный визит на
остров Гернси, где провел ряд собраний в поддержку служения бывшего
студента Колледжа Ф.Т.Снелла.
В октябре в Табернакл состоялась миссионерская
конференция, на которой выступили с речью д-р Макларен и д-р Макнейл.
Это событие было приурочено, в частности, к проводам нескольких человек,
большей частью выпускников Колледжа, отправлявшихся на миссионерский
труд за рубежом. Сперджен долгое время был в дружеских отношениях с
Хадсоном Тейлором, основателем Китайской миссии, и церковь Табернакл
вносила пожертвования на его беспримерный труд. На данной конференции
присутствующие с особенным вдохновением наблюдали, как Сперджен
спустился с платформы и пожал руки молодым юношам и девушкам, которые
отправлялись на труд в Китай.
В этом же месяце он был приглашен на чай к примасу
Англиканской церкви. Вот что он написал в ответ на приглашение
участвовать в банкете, устроенном для высокопоставленных особ:
Я так занят своими делами, что должен буду остаться дома.
И вообще, я не привык к пиршествам, даже если бы и смог прийти. Наш
уважаемый мэр приглашал меня на банкет, чтобы я там встретился с
Архиепископом и другими епископами. Я не имею ничего против епископов.
На прошлой неделе мы пили чай с Архиепископом и обедали с епископом
Рочестерским, но данный банкет не вписывается в мои планы. Лучше всего
мне заниматься своей собственной работой. Впрочем, да благословит Вас
Господь, а также устроителя банкета и всех добрых людей, которые там
будут присутствовать!
В середине ноября 1889 года его силы снова истощились. Во
время проповеди он поворачивал руку с такой жгучей болью, словно ее
резали, и у него не было иного выбора, как только уехать из Англии на
зимний период в Ментон. Во время его отсутствия в Табернакл проповедовал
американский проповедник д-р А. Пирсон, а также должна была состояться
евангелизационная кампания. Сперджен убеждал членов своей церкви
"воспользоваться особыми возможностями этой кампании, чтобы приумножить
славу Богу".
Еще во время предыдущих посещений Ментона он решил, когда
позволяло здоровье, браться за перо и заниматься писательским трудом.
На этот раз (декабрь 1889 — январь 1890) он посвятил себя работе над
комментариями на Евангелие от Матфея под названием Евангелие Царствия.
Время, проведенное в теплом климате, пошло на пользу, и он смог
вернуться домой через два месяца с обновленными духовными и физическими
силами.
И снова он с головой погрузился в работу. Но уже в первый
же месяц он не смог поехать по приглашению в Уотербич, объясняя это
так: "Я бы хотел все время ездить на посещения, но сил у меня не
становится больше, а работы с каждым годом прибавляется… Три дня мне
пришлось пролежать в болезни с опухшей левой рукой… Тем не менее, я
стараюсь при малейшей возможности быть на людях".
Несмотря на то, что он не мог посетить Уотербич и многие
другие места, куда был приглашен, он трудился в Лондоне и его
пригородах, вдобавок к своей постоянной занятости работой в Табернакл.
Вскоре ему пришлось выдержать еще одну атаку по поводу
все того же спора об упадке. На этот раз его критиком был не кто иной,
как д-р Джозеф Паркер, который опубликовал открытое письмо, резко
осуждавшее Сперджена за его жалобы об отступлении от веры. Особенно он
критиковал выход Сперджена из Союза баптистов. Паркер был очень хорошим
проповедником уже много лет, но, в отличие от Сперджена, он никогда не
проповедовал об основах христианской веры, так что теперь с легким
сердцем позволял себе соглашаться с теми, кто отвергал Писания. Сперджен
не дал ответа на это открытое письмо, однако он остро чувствовал его
влияние, и не только из-за критики в свой адрес, но и потому, что Паркер
оказывал благорасположение сторонникам "нового богословия" и не желал
стать в один ряд с евангелистами. Действия Паркера показывают, как легко
хорошие люди подвергались влиянию модернистского учения, мало-помалу
внедрявшегося в Англии.
Несмотря на все ухудшающееся состояние здоровья, ревность
Сперджена о спасении душ оставалась по-прежнему горячей. Это видно из
письма, которое он написал одному подростку.
Вествуд,
Норвуд, 1 июня 1990.
О Господь, благослови это письмо!
Дорогой мой Артур Лейзел,
Некоторое время назад состоялось молитвенное собрание, на
котором присутствовало много проповедников. Тема молитвы была "Наши
дети". Мои глаза наполнились слезами, когда я услышал, как эти добрые
отцы молили Бога о своих сыновьях и дочерях. Когда они просили Господа о
спасении своих семей, мое сердце переполнилось сильным желанием, чтобы
все их молитвы сбылись. И мне пришла в голову мысль написать этим
сыновьям и дочерям и напомнить им о молитвах родителей.
Дорогой Артур, у тебя есть большое преимущество в том,
что твои родители молятся о тебе. Твоя судьба была положена перед
престолом Божьим.
Но молишься ли ты сам за себя? И если нет, то почему?
Если другие люди ценят твою душу, то разве можешь пренебрегать ею ты
сам? Видишь ли, все молитвы и прошения твоего отца не спасут тебя, если
ты сам не будешь искать Господа. И ты это прекрасно знаешь.
Может быть, ты не желал бы причинять горе своим дорогим
матери и отцу, но ты его причиняешь. Они не могут быть спокойны за тебя,
пока ты не спасен. Каким бы ты ни был послушным, милым и добрым
ребенком, они не успокоятся до тех пор, пока ты не поверишь в Господа
Иисуса Христа и не обретешь вечное спасение.
Подумай об этом. Вспомни, как много ты уже успел
согрешить, и никто, кроме Иисуса, не может тебя омыть. Когда ты
вырастешь, ты можешь стать очень грешным человеком, и никто не может
изменить твою природу и сделать тебя святым человеком, кроме Господа
Иисуса и Его Духа.
Ты нуждаешься в том, чего просят для тебя отец и мать, и
ты нуждаешься в этом ТЕПЕРЬ. Почему бы тебе не начать искать спасение
незамедлительно? Я слышал, как один отец молился: "Господи, спаси моих
детей, и спаси их, пока они еще маленькие". Быть спасенным никогда не
слишком рано, так же, как и быть счастливым и святым. Господь Иисус
любит принимать души в раннем возрасте.
Ты не можешь спасти себя сам, но великий Господь Иисус
может спасти тебя. Попроси Его об этом. "Просящий получает". Доверь
Иисусу дело твоего спасения. Он может это сделать, потому что Он умер и
воскрес для того, чтобы всякий, кто верует, не погиб, но имел жизнь
вечную.
Приди и скажи Иисусу, что ты согрешил, проси о прощении, поверь в то, что Он прощает и будь уверен, что ты спасен.
А затем старайся подражать Господу. Веди себя дома так,
как вел Себя Иисус в Назарете. Тогда твой дом будет счастливым, а твои
дорогие отец и мать узнают, что они получили то, чего желали больше
всего на свете.
Я прошу тебя подумать о небе и аде, потому что в одном из
этих мест ты будешь жить вечно. Встреть меня на небе. Встреть меня у
престола милосердия. Беги в свою комнату и молись Великому Отцу
Небесному через Иисуса Христа.
Любящий тебя,
Ч.Г. Сперджен.
Будучи больным, усталым и очень загруженным человеком,
Сперджен все же нашел время, чтобы написать мальчику письмо, хотя
никогда с ним не встречался и узнал о нем только через молитву отца.
Обычно письма Сперджена были написаны прекрасным
почерком, но в этом письме его почерк был неровным и некрасивым.
Очевидно, он писал опухшей рукой, превозмогая боль, притом, можно
предположить, он написал каждому из детей, о которых молились родители
на том собрании. Зато и результаты были благословенными, — в частности,
данное письмо Господь употребил, чтобы привести к Себе юного Артура
Лейзела. Весьма вероятно, что и прочие письма были столь же
благотворными для остальных юных душ.
Спустя еще три месяца, проведенных в борьбе с болезнью,
Сперджен снова поехал в Ментон в октябре 1890 года. Хотя во время отдыха
он часто испытывал боль и слабость, все же он вернулся в Англию в
феврале 1891 года в довольно хорошем состоянии.
Казалось, что его здоровье улучшилось настолько, что он сможет перевернуть еще одну страницу в своей жизни.
Но этого не случилось.
Вскоре по его возвращении состоялось годовое членское
собрание, на котором он в последний раз участвовал в решении деловых
вопросов церкви. Этот отчет давал хороший повод для благодарности Богу:
число членов церкви составляло 5328 человек, в церкви имелось 127
нерукоположенных служителей, которые трудились в Лондоне и за его
пределами, церковь поддерживала работу 23-х миссионерских точек, где
было, в общей сложности, 4000 сидячих мест, действовало 27 воскресных
школ с 600 учителей и 8000 учеников. За два года до этого Сперджен
построил на свои средства прекрасную новую церковь в Торнтон Хит
(недалеко от своего дома), а вскоре должен был открыться новый
молитвенный дом на 1000 сидячих мест неподалеку от Сари Гарденс, в
память о годах, когда он проповедовал здесь в большом Мьюзик Холле.
В свою очередь, Суорд энд трауэл сообщал: "Март месяц был
памятным месяцем. Пастор Ч.Х.С. продолжал беседовать с лицами,
пожелавшими присоединиться к церкви, из которых 84 человека представлены
на крещение и членство. Сколько на это понадобилось вдохновенного труда
— лучше известно пастору и тем усердным жнецам, которые помогали ему в
этом славном деле".
Вскоре состоялось собрание Ассамблеи Колледжа. Сперджен
был глубоко огорчен тем фактом, что несколько человек отступили от веры и
ушли во время "спора об упадке". Однако подавляющее большинство
осталось на своих местах, и он в своей пламенной речи убеждал их
продолжать ревностно трудиться и защищать веру. Однако это выступление
оказалось для него чрезмерной нагрузкой. В следующий воскресный вечер,
при выходе на кафедру, он был настолько слаб и истощен, что не смог
проповедовать. Впервые за сорок лет служения он был вынужден покинуть
кафедру из-за "нервного истощения", как он сам определил свое состояние.
Но, тем не менее, он еще продолжал довольно энергично трудиться в
течение месяца, посетил несколько церквей и выполнял свои обязанности в
Табернакл.
В июне 1891 года Сперджен стоял перед своим собранием в
последний раз. Эта платформа была его "престолом, где он проповедовал
Евангелие, как минимум, двадцати миллионам слушателей", но теперь
огромное собрание слушало его голос в последний раз.
Несомненно, он понимал, что близится конец его трудов, и
потому на следующее утро решил съездить в Стамборн, хотя ему
категорически не советовали это делать. Ему хотелось еще раз повидать
картины своего детства, но он оказался слишком слаб для такого
путешествия, и через четыре дня вернулся назад в крайне истощенном и
болезненном состоянии.
В течение последующих трех месяцев он был окончательно выведен из строя.
Несмотря на лучший медицинский уход и лечение, он был
серьезно болен. О нем молились верующие во всем мире и в самой церкви
Табернакл. Сначала провели целый день молитвы, а затем молились по
утрам, в обед и вечером, чтобы просить Бога о его выздоровлении. О нем
молились главный иудейский раввин, священники Вестминстерского аббатства
и Собора Св. Павла, а также служители церквей всех деноминаций. Сводки о
состоянии его здоровья регулярно публиковались в светской и религиозной
прессе, и письма с выражением сочувствия прислали Принц Уэльский,
бывший Премьер-министр Глэдстон, некоторые члены высшего общества и
Парламента, а также многие другие люди из различных сословий.
Проходили неделя за неделей, и у него наблюдались
временами обнадеживающие улучшения, чередующиеся с ухудшениями, но в
целом его состояние не улучшалось. Ввиду приближающейся зимы было
очевидно, что ему надо отправляться в Ментон, если он сможет собраться с
силами. Итак, 26 октября 1891 года он отправился в тысячемильное
путешествие, сопровождаемый своим братом, секретарем и женой. На этот
раз Сюзанна впервые смогла поехать с ним в Ментон, и они оба радовались
тому, что здоровье позволило ей быть рядом с ним в этом путешествии.
По прибытии в теплый климат, он стал чувствовать себя
немного лучше. Он смог завершить свое толкование на Евангелие от Матфея,
а также много времени проводил на воздухе, сидя на скамейке или в
инвалидном кресле.
В канун Нового года он выступил с короткой речью перед
группой друзей, собравшихся в его гостиничном номере, а также выступил
перед ними в Новогоднее утро. Он хотел было проповедовать и в
последующие два воскресенья, но его разубедили. А 17-го января он
предложил спеть гимн в заключение небольшого богослужения, и этим гимном
было завершено его публичное служение для Господа. Слова гимна звучали
как никогда уместно:
Время течет, как песок,
И уже светает небесная заря,
Наступает долгожданное утро
Прекрасного летнего дня.
Полночный час так темен,
Но скоро будет день
В стране Эммануила,
Где обитает слава.
О Христос! Ты — источник любви,
Ты — глубокий колодец живой воды;
На земле я попробовал лишь ручейки из этого потока,
Но глубже буду пить из него там, на небе.
Там простирается безграничный океан
Его милости,
В стране Эммануила,
Где обитает слава.
И уже светает небесная заря,
Наступает долгожданное утро
Прекрасного летнего дня.
Полночный час так темен,
Но скоро будет день
В стране Эммануила,
Где обитает слава.
О Христос! Ты — источник любви,
Ты — глубокий колодец живой воды;
На земле я попробовал лишь ручейки из этого потока,
Но глубже буду пить из него там, на небе.
Там простирается безграничный океан
Его милости,
В стране Эммануила,
Где обитает слава.
В последующие дни он находился большей частью в
полузабытьи. Для Сюзанны и для лечащего врача было очевидно, что жизнь
его тает на глазах. 28-го января он впал в полное забытье, и, несмотря
на все усилия, оставался в таком состоянии вплоть до 31-го января 1892
года, когда его земной путь пришел к концу, и он ушел, чтобы быть со
Христом, что, как свидетельствует Писание, "несравненно лучше".
Быть со Христом несравненно лучше
Заканчивая проповедь воскресным вечером
27-о декабря 1874 года, Сперджен сказал: "Через короткое время на улицах
будет большое стечение народа. Я представляю себе, как собравшиеся
спрашивают друг друга: "Зачем собрались здесь эти люди? — А ты разве не
знаешь? Сегодня его хоронят. — Кого хоронят? — Сперджена! — Кого? Это
тот человек, который проповедовал в Табернакл? — Да, это он. Сегодня его
хоронят".
Это произойдет очень скоро, и когда вы
увидите, как мой гроб несут в немую могилу, я желал бы, чтобы каждый из
вас, — будь то обращенный или необращенный, — мог сказать: "Он
настойчиво предупреждал нас простыми и ясными словами, чтобы мы не
обходили вопросы вечности. Он убеждал нас прийти ко Христу. Теперь он
ушел, и если мы погибнем, то наша кровь не будет лежать на его совести".
The Full Harvest, Iain Murray
Секретарь Сперджена Харралд сразу же послал телеграмму в Лондон для церкви Табернакл. В ней сообщалось:
"Наш возлюбленный пастор ушел на небо в 11.05 в
воскресенье вечером". Хотя в предыдущей телеграмме сообщалось об
ухудшении состояния Сперджена, данная телеграмма была неожиданным и
тяжелым ударом для церкви Табернакл.
Эта новость стала главной в лондонских газетах, вышедших в
понедельник, и они раскупались так быстро, что вскоре невозможно было
найти в продаже ни одного номера. Это же сообщение публиковали и газеты в
других частях света, и к Сюзанне в Ментон стало приходить так много
телеграмм с соболезнованиями, что местный телеграф мог принять лишь
небольшую их часть.
Тело Сперджена положили в гроб из оливкового дерева и
перенесли в пресвитерианскую церковь в Ментоне. За год до этого Сперджен
проповедовал здесь по случаю открытия нового церковного здания, будучи в
давних приятельских отношениях со служителем этой церкви, который
придерживался евангельских взглядов. Многие посетители из южных областей
Франции собрались здесь 4-го февраля на утреннее служение, и затем гроб
перенесли в поезд, который через четыре дня должен был прибыть в
Лондон.
А в Табернакл, между тем, начались дни слезных молитв и
светлых воспоминаний. На понедельник была запланирована молитва в связи с
эпидемией гриппа, свирепствовавшей в городе, но к данной нужде была
добавлена молитва о Сюзанне Сперджен, а также о церкви, понесшей столь
тяжелую утрату. С одобрения церкви, диаконы предложили Джеймсу Сперджену
продолжать служение ответственного пастора, а д-ру Пирсону — взять на
себя должность его заместителя, и на следующее воскресенье они вдвоем
совершали служение в переполненной церкви, включая множество скорбящих,
заполнивших огромное пространство на улице.
Утром 8-о февраля гроб с телом покойного прибыл в Лондон.
Сначала его поместили в приемной Пасторского колледжа, и в течение дня
мимо него проходил непрерывный поток людей, которых было, по некоторым
оценкам, не менее 50000 человек. Во вторник гроб перенесли в Табернакл,
где убрали несколько рядов сидений, чтобы обеспечить достаточно места.
Гроб был обрамлен цветами, а над ними возвышалось несколько пальмовых
веток, которые Сюзанна Сперджен сорвала в Ментоне, в знак упоминания о
пальмовых ветвях, о которых сказано в книге Откровения. На перилах
верхней платформы был прикреплен плакат со словами: "Помните, что я, еще
находясь у вас, говорил вам", а на перилах нижней — "Подвигом добрым я
подвизался, течение совершил, веру сохранил".
По понятным причинам, несмотря на большие размеры,
Табернакл не могла вместить всех желающих присутствовать на погребальном
богослужении. Ввиду этого было решено провести пять таких богослужений.
Первое состоялось в среду утром, и было предназначено для членов
церкви. Второе, в этот же день в 3 часа дня, — для служителей и
студентов. Третье, — в 7 вечера, — для христианских работников и
четвертое, — поздно вечером в 10.00, — для всех желающих.
На этих богослужениях выступили с речью несколько
человек. Все они говорили о посвященной Богу жизни Сперджена и о его
необыкновенных талантах, и все выражали глубокую скорбь о его уходе. Все
эти высказывания достойны того, чтобы их повторить еще раз, но мы
ограничимся лишь некоторыми.
Дж. Харралд рассказывал многие подробности из последних
месяцев жизни Сперджена, и особо подчеркнул христианскую силу духа,
проявленную Сюзанной Сперджен. Он рассказал, как пять человек,
присутствовавших при его кончине, видя приближение смерти, преклонили
колени у его ложа. Сюзанна стала молиться вслух, и Харралд
свидетельствует: "Мы до глубины души были тронуты, слыша молитву любящей
души, понесшей столь тяжкую утрату, в которой выражалась благодарность
Богу за многие годы совместной жизни и то невыразимое счастье, которое
ей доставил ее дорогой супруг. За семь месяцев до этого она уже вручила
своего мужа в руки Господа (когда он был в крайне тяжелом состоянии в
Лондоне), но Господь позволил ему остаться с ней еще на короткое время".
Диакон Т.Г. Олни также выступил с речью и, упомянув о
многочисленных дарованиях Сперджена, рассказал о его организаторских
способностях, прежде всего, среди диаконов и пресвитеров, а также и в
церкви в целом.
Я должен также засвидетельствовать о том, что он внушал к
себе огромное доверие с нашей стороны. Что бы он ни посоветовал, мы
принимали сразу же. Я могу припомнить и строительство этого великого
здания Табернакл, и открытие Приюта в Стокуэлле, и многое другое, о чем у
нас теперь нет времени говорить. Многие из этих великих начинаний
поначалу казались неразумными, но его планы всегда были хорошо
взвешенными. Он сначала все хорошо обдумывал и обо всем молился, а затем
уже передавал нам. И нам, диаконам, не оставалось ничего делать, как
только поддерживать его инициативы.
Пресвитер Дж. Данн, бывший главным помощником Сперджена с
самого его прибытия в Лондон, подчеркивал его способность приводить
души ко Христу и радость в этом труде.
Как зажигались его глаза, когда кто-либо приходил к нему с
вопросами о спасении или со свидетельством об уверовании в Господа
Иисуса Христа, и как сердечно он был им рад! Для него не имел значения
внешний вид или возраст ищущего. Он всегда вникал в нужды посетителей и
искренне им сочувствовал. Я видел многих, которые входили в его кабинет
с заплаканными глазами, и выходили оттуда с радостным лицом. Господь
снял цепи со многих душ, порабощенных грехом, когда он преклонял колени в
этой заветной комнате.
Еще один член семейства Олни, диакон Вильям Олни, свидетельствовал:
Мне приходилось говорить о многих миссионерских
работниках. Наш дорогой пастор, которого Господь взял к Себе, умел
замечательным образом вдохновлять сердца других своей любовью к душам. В
ответ на его "Трубный зов, призывающий христиан к действию", сотни
человек пошли с этой платформы в трущобы Лондона и привели в церковь
людей, живших в самых обездоленных окрестностях. В результате мы имеем
на сегодня двадцать три миссионерские станции и двадцать шесть филиалов
школы, и во всех этих местах каждый воскресный вечер около тысячи членов
нашей церкви трудятся для Господа Иисуса Христа среди беднейших слоев
населения.
Несколько ведущих деятелей Союза баптистов, несмотря на
неодобрение выхода Сперджена из Союза, также выразили свою любовь и
почтение к нему. Главной фигурой среди них был д-р Александр Макларен,
который во время похорон сказал следующее:
Размышляя о жизни Ч.Г. Сперджена, я узнал, что является
главным условием успешного служения. Я вполне допускаю различия в личном
складе характера и в характере наших слушателей. Но при этом допущении,
а также учитывая, что один человек не может сделать все, я все же
указываю на этот гроб и заявляю, что для меня лично он говорит о том,
что если человек желает приобрести, а затем вести многих других людей и
затем послужить для них благословением, — он должен твердо держаться
великих истин христианской веры, провозглашающих спасение во Христе
Иисусе, воплощенном Агнце Божьем, а также жизнь в Духе Божьем и веру во
Христа как взаимосвязь всего.
На погребальных богослужениях присутствовали
представители всех протестантских деноминаций, — модератор
Пресвитерианского синода, президент Конгрегационального союза, некоторые
англиканские священники. Мы приведем здесь особенно проникновенные
слова д-ра Стивенсона, президента Веслианской конференции.
Я осмелюсь высказать о нашем дорогом ушедшем друге
следующую мысль. Он сослужил великую службу не только для нынешнего, но и
для грядущего столетия, тем, что в течение столь длительного времени
держал на должной высоте великое служение проповеди. Некоторые говорят,
что проповедь скоро изживет себя и что кафедры станут ненужными. В
будущем, говорят они, главным Божьим служителем будет книгоиздатель, и
люди смогут читать евангельскую проповедь в газетах… Но когда мы
посмотрим на гроб, лежащий перед нами, то ни у кого из нас не останется
сомнения в том, что кафедра продолжает оставаться в этом мире
действенной силой и что Богу благоугодно спасать людей "юродством
проповеди".
Я вполне уверен, что, благодаря пронесшемуся от этого
места по земле голосу, который люди слушали и к которому прислушивались,
несмотря на шум и борьбу политических, коммерческих и увеселительных
интересов, — утверждается на земле свидетельство о силе простой
проповеди Евангелия, важность которого мы не можем в данное время
оценить по достоинству.
Во время последней болезни Сперджена Муди и Сэнки
проводили евангелизацию в Шотландии. Узнав о смерти Сперджена, Муди
пожелал тут же отправиться в Лондон, чтобы постоять, как он говорил:
"возле гроба человека, сделавшего для меня так много". Но он не смог
оставить проводимые собрания, и потому попросил Сэнки поехать и
представить их обоих. Сэнки выступил с речью на богослужении для
христианских работников, говоря:
Я считаю для себя большой честью видеть здесь тысячи
собравшихся вокруг этого гроба, чтобы оказать дань почтения человеку,
сделавшему для меня так много. Его голос умолк навсегда на этой земле,
но все мы помним его чистый звук, ради которого мы приходили в этот
величественный храм. Для меня стало обычаем по приезде в Англию из моей
страны посещать Табернакл, чтобы мой светильник зажегся с новой силой…
Когда нам казалось, что над христианским миром нависла
густая тьма, мы часто с надеждой обращали взоры на Лондон, чтобы
понаблюдать, что говорил и делал этот великийполководец. Мы всегда
получали вдохновение, исходившее от этой кафедры, и всегда видели в нем
своего друга, который стоял против всех врагов, друга, за которым мы
могли смело следовать. Много молитв было вознесено о нем по ту сторону
океана из уст тех, кто не имел счастья слышать его величественный голос.
Наша страна любит Чарльза Гаддона Сперджена.
Я научился у пастора этой церкви, как употреблять свой
голос, данный мне Богом, для того, чтобы проповедовать тысячам
посетителей на наших больших собраниях… Я бы даже сказал, что он научил
меня петь хвалу Богу. Для меня он был примером человека, который мог
вдохновлять своих людей на поклонение Богу в гимнах хвалы, сначала
прочитывая слова гимна, а потом, вставши, воспевая вместе с народом…
Хвала Богу есть часть богослужения, которую мы не должны принижать…
Я желаю спеть небольшой гимн, который будет уместен для сегодняшнего события.
И Сэнки с большим чувством спел гимн, начинавшийся словами:
Усни, о брат возлюбленный, усни,
На грудь Иисуса голову склони,
И мирно спи, Спасителем объят,
Спокойной ночи, брат!
На грудь Иисуса голову склони,
И мирно спи, Спасителем объят,
Спокойной ночи, брат!
Последнее траурное служение и похороны состоялись на
следующий день, 11-го февраля. Два выпускника Пасторского колледжа,
служение которых с особенной теплотой одобрял Сперджен — Вильям Вильямс и
Арчибальд Браун — участвовали в служении первыми. Один из них совершил
молитву, а другой читал Писание. Проповедовал д-р Пирсон, который
называл Сперджена "гением в интеллектуальной сфере, гением в моральной
сфере и гением в духовной сфере". Он закончил свою проповедь словами:
Смерть закрыла эти глаза, которые сияли, как две звезды
на темном небосклоне, и разливали свет и радость для многих обездоленных
и скорбящих сердец, но теперь угасли навсегда. Этот голос, который мог
выражать обличение и убеждение, умолк навеки. Эта рука, которая
поднимала многих упавших, которая укрепляла и ободряла многих
израненных, никогда больше не протянется к нам для святого объятья. Мы
благословляем за тебя Бога, наш брат. Мы рады, что небо стало богаче,
хотя мы и обеднели; и у твоего гроба мы торжественно обещаем, с Божьей
помощью, следовать по твоим благословенным стопам так же, как ты
следовал за твоим благословенным Господом!
Служение было завершено пением гимна, который любил Сперджен:
Да, с Господом всегда!
С Ним вечно будем мы
Вдали от бремени труда,
Вдали от смертной тьмы.
Здесь в холоде, жаре
Днем шествую я с Ним;
Я отдыхаю ночь в шатре
Душой, согретой Им.
Да, с Господом всегда!
Как сладко быть с Христом!
Как близко, близко иногда
Мне виден вечный дом!
И духом я лечу
В Иерусалим родной;
Но я сильней всего хочу,
Чтоб был Господь со мной.
И днем, и в тьме ночей
Я слышу песнь святых
Звучит сквозь шум сует земных
Все громче и ясней.
И воскресенья клич
Поется, чтоб достичь
Тебя, друг: "С Господом всегда,
Для вечного плода!"
С Ним вечно будем мы
Вдали от бремени труда,
Вдали от смертной тьмы.
Здесь в холоде, жаре
Днем шествую я с Ним;
Я отдыхаю ночь в шатре
Душой, согретой Им.
Да, с Господом всегда!
Как сладко быть с Христом!
Как близко, близко иногда
Мне виден вечный дом!
И духом я лечу
В Иерусалим родной;
Но я сильней всего хочу,
Чтоб был Господь со мной.
И днем, и в тьме ночей
Я слышу песнь святых
Звучит сквозь шум сует земных
Все громче и ясней.
И воскресенья клич
Поется, чтоб достичь
Тебя, друг: "С Господом всегда,
Для вечного плода!"
После заключительной молитвы тысячи платочков вытирали
глаза, последний раз с любовью глядевшие в гроб, где лежал тленный прах
того, кому они были столь многим обязаны.
Катафалк с гробом в сопровождении нескольких похоронных
экипажей двинулся в пятимильный путь к Норвудскому кладбищу. На
протяжении всего пути огромное множество людей вытянулось в непрерывную
цепь, звонили колокола церквей, мимо которых проходила процессия, и даже
находившиеся здесь трактиры были в это время закрыты. Возле сиротского
приюта была сооружена крытая платформа, на которой сидели скорбящие
дети. Они должны были петь, но большинство из них плакало, ведь Сперджен
так сердечно их всех любил…
На кладбище возле гроба в первых рядах собрались близкие
родственники почившего пастора, а за ними — больше тысячи скорбящих на
территории, и многие тысячи — за территорией кладбища.
Служение на кладбище проводил, в основном, Арчибальд
Браун. Глядя на гроб и размышляя вслух о лежавшем в нем дорогом
человеке, он сказал:
Возлюбленный наш президент, верный пастор, король
проповедников, любезный брат, дорогой Сперджен, — мы не говорим тебе
"прощай", мы только говорим ненадолго "спокойной ночи". Ты скоро
воскреснешь на заре Первого воскресения для святых. И не мы должны бы
говорить тебе "спокойной ночи", а ты нам, — ведь это мы томимся в
темноте, а ты находишься во святом Божьем свете. Но эта наша ночь тоже
скоро пройдет, а вместе с ней пройдет и весь наш плач. И тогда наша
песнь вместе с твоей будет приветствовать утро того дня, где не будет ни
туч, ни конца, ибо там не будет больше ночи.
Усердный работник на ниве! Твой труд завершен. Твои
борозды были прямыми. Оглядывание назад не искривляло твой путь. За
твоим терпеливым сеянием следовал обильный урожай, и небо уже
обогатилось снопами, которые ты собрал, и еще больше обогатится за годы,
лежащие впереди.
Борец Божий! Твоя битва, столь трудная и благородная,
теперь завершена. Твой меч, прилипший к руке, наконец опущен, — вместо
него ты держишь сейчас пальмовую ветвь. Шлем уже не теснит твое чело,
так часто утомлявшееся от мыслей о нелегкой борьбе, — венец победителя,
полученный из рук Великого Полководца, дан теперь тебе в полную награду.
Еще на короткое время останется на земле твой дорогой для
нас прах. А затем придет твой Возлюбленный, и при звуке Его голоса ты
вырвешься из своего земного ложа, и уподобившись Его телу, вознесешься в
славу. И тогда твои дух, душа и тело вместе возвеличат Господне
искупление. А пока — спи, наш возлюбленный брат. Мы благодарим за тебя
Бога, и в крови завета вечного имеем надежду, что будем славить Бога
вместе с тобой. Аминь.
Итак, душа Чарльза Сперджена находилась уже в присутствии
Господа, а его тело положили в могилу, где оно будет ожидать, как
прекрасно сказал Арчибальд Браун, рассвета воскресения.
А люди вернулись в Лондон, чтобы заниматься своими
обязанностями в Табернакл, в Колледже, в Доме милосердия, в Приюте, в
многочисленных миссиях и школах, чтобы усердно и терпеливо трудиться,
как и в прежние годы, но только с той печальной разницей, что с ними
больше не было их лидера и любимого пастора.
Его жизнь была поистине богатой. Он ходил с Богом и
проводил жизнь в молитве. Его единственной целью было "проповедовать
Иисуса Христа Распятого", и этой цели он посвятил все свои таланты, —
необыкновенную память, великую силу речи, — и он находил радость в том,
что приносил славу Спасителю и приводил души к познанию Его. Еще в
начале своей жизни он решил не считаться со своими собственными
интересами, и молитва о том, чтобы его не было видно за крестом, но был
виден один только Иисус, выражала главное желание его сердца.
Сперджен любил заявлять, что когда он попадет на небо, то
"станет на углу одной из улиц и расскажет ангелам эту старую, старую
историю об Иисусе и о Его любви". (Так Сперджен понимал Еф.3:10). Мы не
знаем, будет ли святым дано такое преимущество, зато мы можем быть
уверены, что когда множество искупленных перед престолом поет "Достоин
Агнец закланный", — тогда среди них с бесконечным восторгом звучит и
голос, любивший хвалить Агнца Божьего здесь, на земле, — голос Чарльза
Хаддона Сперджена.
Приложение
Дальнейшая историй Метрополитен Табернакл
В то время, когда умер Сперджен, церковь Табернакл и все
сопутствующие организации работали в полную силу. Посещаемость церкви
была такой же высокой, как и обычно, финансовая поддержка приходила
вовремя, все дела шли хорошо, и, казалось, все должно было продолжаться в
таком же духе еще много лет.
Но церкви нужен был пастор, который мог бы вести дело в
духе Сперджена. За несколько лет до этого д-р Пирсон описал служение в
Табернакл следующим образом: "Здесь нет ничего, что могло бы отвратить
сердца людей от простоты в служении и в проповеди Евангелия. Регент
управляет общим пением, не употребляя даже корнет. Молитва и
славословие, чтение Слова Божьего и ясное изложение Евангелия — такими
были "средства передачи благодати", которыми Сперджен пользовался всю
свою жизнь".
Некоторое время д-р Пирсон оставался заместителем
пастора, а Джеймс Сперджен — ответственным пастором. Но так не могло
долго продолжаться, поскольку д-р Пирсон был пресвитерианин и не
признавал учение о крещении по вере. К тому же он был
диспенсационалистом, с чем Сперджен был категорически не согласен. Через
четыре месяца д-р Пирсон должен был поехать в Америку на
запланированное мероприятие, и церковь попросила быть проповедником
Томаса Сперджена, который как раз приехал из Новой Зеландии. Д-р Пирсон
вернулся через четыре месяца, но в церкви разделились мнения насчет
того, чтобы он продолжал нести служение помощника пастора. Тем временем
Томас Сперджен снова уехал в Новую Зеландию, и более 2000 членов церкви
проголосовало за то, чтобы он вернулся в Англию и стал пастором в
Табернакл.
Томас принял это предложение. Он унаследовал некоторые
голосовые данные и манеры проповеди от своего отца. В продолжение 1890-х
годов число членов церкви продолжало исчисляться тысячами, и вся
основная работа поддерживалась, хотя некоторые прежние служители и
старые члены церкви ушли в вечность. Тем не менее, был заметен
недостаток того рвения, которое было характерно для церкви в прежние
годы.
В 1898-м году здание Табернакл сгорело при пожаре.
Собрания стали проводить в разных временных помещениях, и многие стали
посещать другие церкви. Через три года помещение восстановили, но уже с
меньшим количеством сидячих мест. В это время бесценная библиотека
Сперджена, состоящая из 12000 томов, многие из которых представляли
собой редкие экземпляры пуританских времен, — была выставлены на
продажу, и куплена колледжем Вильям Джуэл в Либерти, штат Миссури.
В 1907-м году Томас Сперджен был вынужден оставить
пасторское служение по состоянию здоровья. После него пастором был
Арчибальд Браун, способный проповедник, во многом походивший на
Сперджена в богословских понятиях и методах работы. Однако Браун тоже не
отличался хорошим здоровьем, и оставался пастором только три года.
По предложению д-ра Пирсона, церковь Табернакл попросила
стать их пастором американского проповедника д-ра А.С. Диксона. Методы
работы Диксона были прямо противоположны стилю Сперджена. Он поставил в
церкви пианино и учредил хор, и при его довольно эмоциональном стиле
служения было много свидетельств об обращении, однако в церкви стал
заметен упадок в посещаемости и в усердии. К тому же, во время его
служения началась Первая Мировая война, многие братья были взяты на
военную службу и дела в церкви пошли еще больше на убыль. Когда в 1919
году д-р Диксон покинул Табернакл, это была уже совсем не та церковь,
которая была при Сперджене.
После Диксона пастором был Х. Тайдеман Чилверс. Чилверс
был больше похож на Сперджена, и хотя во время его служения в церкви был
установлен орган, все же, благодаря его трудам, церковь вернулась к
прежней простоте и к кальвинистскому учению. Он также занял твердую
позицию против либерализма и обмирщвления, и при его служении,
продолжавшемся до 1935 года, посещаемость церкви возросла, и церковь в
целом значительно укрепилась.
Пробыв затем без пастора два года, церковь пригласила
д-ра Греема Скрогги. Д-р Скрогги был шотландцем, известным как хороший
проповедник и автор книг. Однако его служение было нарушено началом
Второй Мировой войны. В это время община рассеялась, поскольку многие
выехали из Лондона, а здание Табернакл было снова разрушено в 1941-м
году прямым попаданием бомбы. Собрания стали проводить в цоколе, под
обломками сводов здания, а д-р Скрогги, несмотря на верность в служении,
в 1943 году вынужден был уйти в отставку из-за возраста и плохого
здоровья.
К этому времени произошли изменения и в организованных
Спердженом учреждениях. В 1923 году Пасторский колледж, который уже не
был связан с Табернакл, переместился в прекрасное поместье на окраине
Лондона. В последующие годы к его первоначальной каменной постройке была
добавлена большая библиотека и другие строения. Во время Второй Мировой
войны дети из приюта в целях безопасности были вывезены в небольшой
городок к югу от Лондона, а в конце войны попечители приюта, которые в
то время не были членами церкви Табернакл, организовали постройку нового
здания в городе Бирчингтон, в графстве Кент.
После ухода д-ра Скрогги еще два служителя продолжали
служение в трудных обстоятельствах, при малом количестве членов и
разрушенном бомбой здании. Затем некоторое время церковь оставалась без
пастора и присоединилась к Союзу баптистов.
В 1954 году Эрик Хейден принял служение пастора и
организовал восстановление здания. Государство выделило на это
значительную сумму денег (224 500 фунтов), и здание Табернакл было
построено заново. От старого здания в нем остался только фронтон с
парадным входом. Новое здание было рассчитано на 1800 сидячих мест,
однако к этому времени окрестности Табернакл совершенно изменились,
времена Сперджена были уже давно забыты, так что вполне хватило бы и
зала на 300 – 400 человек, включая классы для воскресной школы.
Пастор Хейден оставался на своем посту пять лет, после
чего для церкви снова начались трудные времена. Сюда было очень далеко
добираться, Суорд энд Трауэл перестал выходить из печати, и община стала
такой маленькой, что в 1965 году новый пастор Денис Паскоу говорил:
"Все наши члены церкви могут сегодня поместиться на нескольких
скамейках".
После этого в 1970 году пастором церкви стал д-р Питер
Мастерс. Д-р Мастерс старается подражать Сперджену в богословских
вопросах и в методах работы, и под его руководством, несмотря на
трудности, дела в церкви пошли на улучшение. Он вывел церковь из Союза
баптистов, возобновил публикацию Суорд энд трауэл, стал использовать
автобусы для доставки детей в воскресную школу. Он также учредил Школу
богословия, в которой проводятся занятия для духовных работников в
течение года, а также недельный цикл лекций в летнее время, которые
посещает приблизительно 350 человек. В недавние годы зал уменьшили на
одну треть, что удобнее для нынешней общины, которую посещает примерно
300 человек.
Таким образом, в Табернакл и сегодня проповедуется то
богословие, которого придерживался Сперджен, и хотя остальных его
учреждений в церкви теперь не существует, все же в Англии, где
процветает агностицизм, начатая Спердженом работа продолжается по тому
образцу, который он когда-то установил.
Комментариев нет:
Отправить комментарий