Арнольд Даллимор Сперджен: биографический очерк

Пробуждение в Лондоне

Перед моими глазами стоит образ пахаря, который застал жнеца, как написано в книге Амоса, 9:13: "Вот, наступят дни, говорит Господь, когда пахарь застанет еще жнеца, а топчущий виноград — сеятеля; и горы источать будут виноградный сок, и все холмы потекут".

Нам довелось в своей жизни увидеть это наяву в Церкви Христовой. Приходилось ли вам когда-нибудь видеть подобное? Среди нас есть седовласые старцы, которые знают состояние Церкви Христовой уже на протяжении шестидесяти лет, и они могут засвидетельствовать, что до сих пор никогда еще не видели такой жизни, такой энергии, такой активности, как это видно теперь.

Сперджен, январь 1860

В течение трех лет Сперджен использовал для своих утренних собраний Сари Гарденс Мьюзик Холл, а вечером они продолжали собираться в церкви на Нью-Парк Стрит, хотя это помещение было очень переполнено. Это были годы напряженного труда и великих благословений.

В большом зале Сари Гарденс образовалась весьма необычная церковь. Здесь были многие образованные и почетные люди, было также много людей среднего класса, которые были в состоянии позволить себе вести довольно комфортный образ жизни. Но в Лондоне в те времена было много и бедных людей, повседневным уделом которых была нищета, частые болезни, пьянство, аморальность, воровство. Их жизнь была тяжкой, нередко случались самоубийства, и многие из этих людей могли бы сказать: "Никто не заботится о душе моей". Сотни таких бедняков тоже приходили послушать проповеди Сперджена.

Впервые многие из этих людей соприкоснулись со Спердженом во время эпидемии холеры. Он не пытался избежать заражения, и добровольно посещал дома больных. Он проявлял участие, молился о страждущих, утешал скорбящих, хоронил умерших. Слух о его служении распространился по всему округу, и люди поняли, что этот проповедник по-настоящему заботился о них.

Враждебная кампания, развернутая против Сперджена, еще больше привлекла к нему внимание. Его имя было на языке у многих, и часто одни говорили о нем с таким презрением и злостью, что другие стали приходить слушать его просто из любопытства. Тем более что вход в общественный зал представлялся людям более свободным, чем в такое "запретное" место, каким для них казалась церковь.

Слушая Сперджена, люди убеждались, что он говорил не вычурно, на понятном для них языке, так, как говорили простолюдины. Он употреблял хорошо знакомые им слова и понятные иллюстрации, так что казалось, что он обращается к каждому слушающему лично. Но в первую очередь, у него было то слово о новой жизни во Христе, которое и достигало многих сердец.

Желая спасения душ этих людей, — а это желание просматривалось во всех видах служения Сперджена, — он проявлял такое усердие, которое с трудом поддается описанию.

Некоторые считают, что Сперджен был не более чем своего рода эстрадным артистом. Они изображают его эдаким весельчаком за кафедрой, который заставляет людей смеяться и радоваться и для которого проповедь — не более чем просто приятное времяпровождение. Нет ничего более далекого от истины.

Действительно, Сперджен был одарен чувством юмора и временами употреблял его в своих проповедях. Один шотландский проповедник, слышавший Сперджена, сказал, что его речь часто оживляется проблесками остроумия, похожими на "солнечные блики на речной зыби". Но утверждать, что Сперджен рассказывал шутки за кафедрой или проповедовал легкомысленно, значит показать полную неосведомленность об этом человеке и о его отношении к служению. Наставляя своих студентов по поводу того, как проповедник может испортить свое доброе влияние на слушателей, Сперджен сказал: "Это можно сделать, если поставить за кафедру пустого человека, которому нечего сказать, но он все же говорит; или если поставить легкомысленного, несерьезного человека, который будет говорить шутки ради шутки".

Шутовство за кафедрой Сперджен осуждал самым строгим образом.

Обыкновенно по воскресеньям Сперджен перед началом служения проводил некоторое время наедине с Богом в молитве, осознавая огромную ответственность за проповедь Евангелия погибающим. В некоторых случаях казалось, что он никак не может выйти из своей комнаты, чтобы предстать перед народом, и диаконы чуть ли не поднимали его с колен перед началом собрания.

Но он все же выходил всегда точно в назначенное время и, выступая перед собравшимися, реально ощущал присутствие силы свыше. Он проповедовал уверенно, ясно и сердечно, но как только собрание заканчивалось, он спешил в свою комнату, чтобы в сокрушении признать перед Богом свое несовершенство. Однако люди не давали ему оставаться в уединении долго, выстроившись в очередь у пасторского кабинета. Некоторые посетители из дальних мест желали просто поприветствовать его, но большинство хотели поделиться с ним своими духовными нуждами и желали, чтобы он показал им путь ко Спасителю.

Сперджен не одобрял тех служителей, которые перед началом служения мило улыбаются и радостно приветствуют своих посетителей, а после служения беззаботно и приятно разговаривают с ними у выхода. Он считал, что его место в такие моменты должно быть наедине с Богом, чтобы оплакивать недостатки своей проповеди и молиться о посеянном семени, чтобы оно пустило корни и принесло плод для жизни вечной.

Такой серьезный подход просматривался во всем служении: в пении, чтении Писания, проповеди, и особенно — когда Сперджен молился вслух. Многие слушатели, наблюдающие за служением Сперджена на протяжении ряда лет, заметили, что они были затронуты больше молитвами Сперджена, чем его проповедями. Д.Л. Муди как-то спросили, когда он вернулся домой после своего первого визита в Англию, слышал ли он, как проповедует Сперджен. Тот ответил: "Да, и больше того — я слышал, как он молится!"

Сперджен просил, чтобы его молитвы не записывали стенографисты, потому что считал молитву слишком серьезным занятием, чтобы отдавать его в руки репортеров. Но иногда эти просьбы не исполнялись, и его молитва на новогодней всенощной в 1856 году была записана, так что мы можем иметь некоторое представление о том громадном чувстве серьезности, с которым он совершал молитву:

О Боже, спаси Твой народ! Спаси Твой народ! Ты возложил на Твоего раба столь важную задачу. О, Господь, она слишком велика для такого дитяти, как я. Помоги мне, помоги мне Твоей благодатью выполнить эту задачу так, как я должен ее выполнить. О Господь, помоги Твоему рабу исповедовать перед Тобой, что мои молитвы не столь усердны, как следовало бы молиться ради спасения Твоего народа; что я не проповедую так часто и с таким огнем, с той силой и любовью к душам людей, как это необходимо. Но, о Господь, не осуди слушателей за грехи проповедника. Не погуби стадо за прегрешения пастыря. Помилуй их, благой Господь, помилуй их, о Господь, помилуй их!

Есть из них такие, Отец наш, которые немилосердны к самим себе. Как мы старались проповедовать для них и трудиться ради них! О Боже, Ты знаешь, что я не лгу. Сколько усилий я приложил, чтобы они были спасены! Но их сердца слишком черствы, чтобы их мог затронуть человек, и железная душа слишком крепка, чтобы плоть и кровь могли ее размягчить.

О Боже, Боже Израиля, только Ты можешь спасти! В этом надежда пастыря, в этом залог успеха Твоего служителя. Я не могу, но Ты можешь, Господь. Они не придут сами, но Ты можешь сделать так, чтобы они были "готовы в день силы Твоей". Они сами не придут к Тебе, чтобы иметь жизнь, но Ты можешь привлечь их — и они побегут за Тобою. Они не могут прийти, но Ты можешь дать им силу; ибо "никто не может прийти, если не привлечет его Отец", если же Отец привлечет, то смогут.

О Господь, Твой раб проповедовал в течение прошедшего года — Ты знаешь, как я проповедовал. Я ничем не оправдываюсь перед Тобой… Но ныне, о Господь, мы молим Тебя, благослови нас, Твой народ. Пусть эта церковь — Твоя церковь — будет связана узами единения, и пусть в эту ночь начнется новая пора молитвы. О Господь, помоги нам молиться более усердно. Помоги нам бороться в молитве больше, чем мы боролись до этого, помоги нам окружить Твой престол, доколе Ты не сделаешь Иерусалим славою не только здесь, но во всей земле.

Но, Отче, мы плачем и воздыхаем не о церкви, а о мире. О Верный в Своих обетованиях, не Ты ли обещал, что Твой Сын вкусит смерть не напрасно? Дай же Ему души, молим Тебя, чтобы Он смотрел на подвиг души Своей с довольством. Не Ты ли обещал, что Твоя церковь умножится? Умножь ее, умножь ее! И не Ты ли обещал, что труд Твоих рабов не будет напрасен? Ибо Ты сказал: "Как дождь и снег нисходит с неба и туда не возвращается, но напояет землю",— так и слово Твое, — оно не возвращается к Тебе тщетным".

Пусть Твое слово не возвратится тщетным и в эту ночь, но дай Твоему рабу со всей ответственностью, со всем жаром сердца, пламенеющим любовью к Спасителю и к душам, проповедовать снова "славное благовестие блаженного Бога, которое мне вверено". Приди, Святой Дух, без Тебя мы не можем делать ничего. Мы всей душой призываем Тебя, великий Дух Божий! Ты, Кто почивал на Аврааме, Исааке и Иакове, Ты, кто говоришь к людям в ночных видениях, Дух пророков, Дух апостолов, Дух Церкви, будь нашим Духом в эту ночь, чтобы земля дрожала, чтобы души услышали Твое Слово и чтобы всякая плоть радовалась и славила Твое имя. Отцу, Сыну и Святому Духу, страшному в Твоем величии, да будет вечная хвала. Аминь.

В этой молитве выражена сущность богословия Сперджена. Он понимал, что человеческое сердце настроено против Бога и что природа греха настолько ужасна, что невозрожденный человек не хочет и не может сам прийти к Богу. Человек погиб во грехе, он находится в таком состоянии, что никак не может помочь сам себе. Однако Сперджен находит основание для уверенности в том, что Христос на кресте совершил в полноте спасение для всех, кого ни призовет Господь, и что Бог "в день силы Его" сделает так, что те, которые не желают, пожелают прийти к Нему. Он считал себя обязанным проповедовать Евангелие для всех людей — для всего творения — и проповедовать с таким усердием, как если бы результат полностью зависел от его стараний. Он знал, что "спасение от Бога", и поэтому при выполнении своей великой миссии был уверен, что Слово Божье "не возвращается тщетным", но Бог употребит его для спасения душ.

Его богословие не ограничивалось одной только ответственностью человека. Его богословие было богословием зависимости от Бога, богословием победы.

Усердие, характерное для молитв Сперджена, было характерно также и для его проповедей.

Его первоочередной задачей было принесение славы Христу. Вспоминая внутреннее напряжение, которое испытывал Сперджен, когда начал проповедовать в Экзетер Холл, его жена писала:

Я вспоминаю, как однажды в воскресенье вечером он проповедовал на текст: "Будет имя Его вовек". Эта тема была предметом его особого наслаждения, для него было высшей радостью возвышать своего благословенного Спасителя, и в проповеди на эту тему он, кажется, выкладывал всю свою душу и жизнь в почитании и поклонении милостивому Царю.

Я думала, что он умрет прямо там, за кафедрой, перед всем народом! В конце проповеди он сделал большое усилие, чтобы восстановить голосовые связки, которые у него так сильно сели, что он надломленным голосом только и мог произнести в заключение своей проповеди: "Пусть мое имя погибнет, но пусть имя Христа пребудет вовеки! Иисус… Иисус! ИИСУС! Венчайте Его — Он Господь над всем! Вы больше не услышите от меня ничего. На сегодня это мои последние слова в Экзетер Холле. Иисус… Иисус! ИИСУС! Венчайте Его — Он Господь над всем!" После этих слов он упал на кресло, стоящее сзади, почти потеряв сознание.

Кроме любви к Господу, проповеди Сперджена выражали также и большую любовь к человеческим душам. Христиане могли питать свои души, нуждающиеся верующие могли получать утешение в его служении, но более всего грешники слышали призыв прийти ко Христу. Одна из его ранних проповедей заканчивалась такими словами:

"Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет". Уставший грешник, мерзкий грешник, ты, ставший стараниями дьявола отверженным, закосневшим, блудником, разбойником, вором, прелюбодеем, развратником, пьяницей, ругателем, нарушителем воскресного дня, — слушай! Я обращаюсь к тебе, так же, как и ко всем остальным людям. Я не делаю ни для кого исключения. Сам Бог здесь сказал, что Он не исключает никого. Всякий верующий во имя Господа Иисуса Христа будет спасен. Всякий — даже если ты нечист, как дьявол, даже если ты виновен, как злодей, — всякий, кто в этот вечер уверует, получит прощение всех своих грехов, все его преступления будут изглажены, все провинности вычеркнуты, он будет спасен в Господе Иисусе Христе и будет на небе в полной безопасности.

В этом состоит славное Евангелие. Да поможет вам Бог принять его всем сердцем и да даст вам веру в Иисуса!

Почти в каждой его проповеди, особенно в заключительной части, содержались такого рода призывы, предупреждения, просьбы, приглашение грешникам прийти ко Христу.

Сперджен старался также помочь тем душам, которые пришли ко Христу, в подготовке к крещению и вступлению в члены поместной церкви.

Он не предлагал людям выйти вперед, поднять руку, подписать учетную карточку или сделать другое внешнее действие. Зато в каждой проповеди, особенно в заключительной части, он предлагал неспасенным слушателям уверовать во Христа, рассчитывая на то, что они сделают это сразу же во время собрания. Временами он предлагал им спокойно пойти в свой дом, зайти в уединенную комнату и там искать Господа до тех пор, пока Он не даст им сердечную веру и покаяние.

В течение первых пяти лет служения в Лондоне он устраивал по вторникам после обеда прием для тех, кто искал спасения души и нуждался в его совете, а также для тех, кто недавно пришел ко Христу и желал рассказать о своих духовных переживаниях. Это было прекрасной возможностью для самого Сперджена, когда он мог порадоваться тому, что указал путь к Господу ищущей душе или выслушать свидетельство о том, как Господь преобразил чью-то жизнь. Со своей же стороны, по вторникам вечером, когда церковь собиралась на молитвенное собрание, он оглашал имена тех, кто, по его мнению, был по-настоящему рожден свыше, и часто эти люди рассказывали о своем опыте обращения перед большим собранием. Затем церковь голосовала по вопросу крещения и принятия этих людей в члены церкви, и эта радостная процедура была едва ли не единственным занятием церкви.

Однако со временем число людей, желающих побеседовать со Спердженом, возросло настолько, что ему пришлось изменить порядок приема. Имена тех, кто искал спасения или недавно пришел ко Христу, оглашались на собрании по вторникам, и к каждому из них назначался человек, которого называли "посланник". Он должен был посетить и, насколько возможно, узнать духовное состояние кандидата. Посланник писал отчет о своей беседе и помещал его в специальную книгу под названием "Запись посещений", хранившуюся в церкви.

Труд, совершаемый этими посланниками, привел их самих к удивительному духовному прогрессу. Когда Сперджен прибыл в церковь на Нью-Парк Стрит, члены этой церкви мало заботились о приближенных. Но под руководством Сперджена они научились выполнять эту тонкую работу с душами, и, читая их отчеты, невозможно не удивляться их мудрой обходительности.

Беседуя с человеком, утверждающим, что он познал Господа, посланники обращали внимание на три признака истинного обращения.

Во-первых, действительно ли этот человек осознал, что он грешник, неспособный спасти самого себя никакими средствами, и затем пришел к Богу с мольбой о милости, всецело доверил свою душу Христу и уверовал в Его спасительную смерть на кресте.

Во-вторых, стал ли этот человек жить новой жизнью, произошла ли в нем перемена желаний, побеждает ли он грех, любит ли Слово Божье, стремится ли он приводить других ко Христу.

В-третьих, имеет ли он (или она) познание основ учения о благодати, понимает ли, что спасение зависит не от него и что Бог, Который спас его, сохранит его на протяжении земной жизни и в вечности.

Посланники обращались с этими младенцами во Христе очень осторожно и с большим пониманием, и записи с их отчетами о посещениях содержат такую духовную глубину, какую редко можно встретить в христианской литературе.

Когда посланник получал удовлетворительный ответ по всем трем упомянутым пунктам, он в своем отчете выражал радость и внизу подписывал: "Дать этому человеку визитную карточку для беседы с пастором". Если же ответ был неудовлетворительным, то отчет выглядел примерно так, как в случае с одной женщиной: "Рекомендуется посещать уроки в библейском классе г-жи Бартлетт. Встретимся с ней через три месяца". Мужчин направляли в библейский класс для мужчин, причем в некоторых случаях назначались две или три повторные встречи для беседы.

Встречались также и случаи, когда посланник не был уверен, что человек спасен, поэтому шестьдесят или семьдесят имен попадало каждый год в "Список отказов", который помещался на первых страницах учетной книги.

Сперджен тем временем все так же устраивал прием для желающих каждый вторник после обеда, но теперь труд посланников значительно экономил его время. Он не раз испытывал радость, когда слышал свидетельство этих новообращенных христиан, и часто со слезами на глазах выслушивал их рассказы о том, как Святой Дух работал в их сердцах, как они боролись с грехом и одерживали победу, а также об их новой жизни во Христе. Многие вспоминали ту проповедь, через которую их сердца были сокрушены и пришло сознание нужды в Спасителе, а некоторые даже упоминали текст или выражение, которые Господь употребил, чтобы пробудить их и привлечь к Себе.

Он ободрял их и давал им советы. Во время этих бесед он знакомился с людьми лично, и это знакомство помогало ему помнить почти каждого из своих членов церкви по имени, даже тогда, когда количество членов возросло до шести тысяч человек. В некоторых случаях он был настолько поглощен радостными беседами с новообращенными, что забывал поужинать, и когда наступало время начинать молитвенное собрание, он сожалел о том, что был вынужден перенести беседу с несколькими людьми на следующую неделю.

Имена собеседуемых в тот же вечер оглашались перед церковью. Церковь вместе с пастором радовалась, слыша свидетельство новообращенных, и каждую неделю несколько человек допускались к крещению и членству. Иногда число кандидатов было человек двенадцать, а иной раз — двадцать и более.

Сперджен проявлял необыкновенное усердие, заботясь о душах. И он не мог поступать иначе. Он верил в реальность существования ада и осознавал свою огромную ответственность в случае, если будет уверять человека в том, что он спасен, тогда как нет никаких доказательств этого.

Кроме того, он не позволял, чтобы членство в церкви было просто формальностью. Членам церкви выдавались специальные карточки, которые надо было предъявлять для участия в Вечере, те же, кто без уважительной причины отсутствовал четыре месяца, вычеркивались из церковного списка. Исключались также и те, кто выезжал из Лондона, — многие англичане в те времена эмигрировали в Австралию, Канаду и другие страны, — потому что члены церкви должны были вести активную жизнь и строго посещать собрания церкви, за исключением уважительных случаев.

Новыми членами церкви становились, в основном, люди, которые не переходили из других церквей. Огромное большинство из них вообще никогда не посещали церковь. Однако теперь они пришли, особенно когда собрания проводились в Мьюзик Холле, услышали проповедь Евангелия и обратились к Богу. Многие из них стали совершенно другими людьми: это были бывшие пьяницы, блудницы, воры, которые пережили удивительную перемену в личной и семейной жизни. Эти люди совсем не знали Бога, но теперь обрели счастье в Господе и в служении Ему.

Благословение, которое люди получали через служение Сперджена, вскоре стало оказывать влияние и на другие церкви. Хотя на первых порах служение Сперджена громко критиковали, впоследствии, когда люди стали читать его проповеди и увидели его дела, их мнение стало изменяться. Через три года служения Сперджена в Лондоне некоторые газеты стали писать о нем весьма благосклонно, а кое-кто из видных литераторов и политических деятелей страны довольно часто приходили послушать его проповеди.

Его ревность оказала влияние на общее духовное состояние в городе. Некоторые служители, которым катастрофически не хватало усердия, стали трудиться более прилежно, многие церкви стали проводить евангелизационные мероприятия, а некоторые даже стали подражать Сперджену в проведении собраний в Экзетер Холле. Сам Сперджен называл свою церковь "идущей в авангарде времени".

Оглядываясь назад, невозможно не заметить удивительные перемены в мышлении христиан, которые произошли за последние четыре или пять лет. Пробудилась даже Англиканская церковь! Стали проводиться большие собрания… Я не могу не осознавать, что это Бог удостоил нас стоять впереди этого великого движения. Наш пример распространился дальше, как благословенный огонь, и зажег пламя. Когда я впервые услышал, что англиканские священники намерены проповедовать в Экзетер Холле, моя душа запрыгала от радости. Когда я узнал, что Вестминстерское Аббатство, а за ним и собор Св. Павла открылись для проповеди Евангелия, я был переполнен благодарностью и молился о том, чтобы в этих местах проповедовалась только та истина, которая в Иисусе Христе.

Спустя год после этого он говорил: "Времена отрады от лица Господа озарили, наконец, нашу землю. Везде можно видеть признаки усилившейся деятельности и возросшего усердия. Дух молитвы стал все чаще посещать наши церкви, и мы уже слышим первый порыв несущегося сильного ветра, а на новых проповедников Евангелия явно спускаются огненные языки".

Он говорил о благословении Божьем на своем служении следующими словами: "Зерно дает плод не в двадцать, и не в тридцать, но в семьдесят пять крат!" В то же время он со своей церковью планировал приобретение более просторного помещения для собраний, и дни, когда они арендовали различные залы, подходили к концу. К началу 1861 года они были готовы перейти в свое новое церковное здание — величественную Метрополитен Табернакл.

ПРОДОЛЖИТЕЛЬНЫЙ ПЕРИОД ЗРЕЛОГО СЛУЖЕНИЯ 1861-1886

Метрополитен Табернакл (Метропольская скиния)

Пусть Бог пошлет на нас Свой огонь — и служитель все больше и больше затеряется в своем Господе. Мы тогда станем меньше говорить о проповеднике и больше — о проповедуемой истине…

Что же случится, если огонь придет на нас и будет больше видно Господа, чем проповедника, — что тогда будет? Я полагаю, что наша церковь увеличится тогда до двух, трех и даже четырех тысяч… Наш лекционный зал внизу будет переполнен на каждом молитвенном собрании, и мы увидим здесь молодых людей, посвящающих себя на служение Богу; вырастут новые служители, которые будут научены и посланы, чтобы понести священный огонь в другие концы земли… Если Бог благословит нас, Он сделает нас благословением для многих других.

Пусть только Бог пошлет огонь — и обратятся самые отъявленные грешники из окружающих районов. Переменится жизнь тех, кто живет в грязных притонах, пьяницы бросят свои стаканы, ругатели раскаются в своих хулениях, развратники оставят свои похоти:

Сухие кости восстанут и покроются телом, каменные сердца превратятся в плотяные.

Выдержки из первой проповеди Сперджена
в Метрополитен Табернакл 31 марта 1861 г.

Когда Сперджен прожил в Лондоне примерно два года, начали созревать планы о строительстве новой большой церкви.

Несмотря на горячую поддержку служения Сперджена со стороны диаконов и членов церкви, некоторые все же ставили вопрос о целесообразности такой постройки. Всего лишь тридцать лет назад красноречивый пресвитерианский проповедник Джеймс Ирвинг взбудоражил весь Лондон, и для него построили величественное церковное здание. Но потом интерес публики к нему быстро пропал, и некоторые боялись, чтобы то же самое не произошло со Спердженом, иначе и его церковь останется с пустым зданием и огромными долгами.

Но подавляющее большинство членов церкви было за осуществление проекта. За пять тысяч фунтов был куплен прекрасный участок возле Ньюингтон Баттс. Это оживленное место располагалось на юг от Темзы, где соединялись три городские магистрали. Был также разработан план постройки здания на 3 600 сидячих и около 2 000 стоячих мест.

Новую церковь решили назвать "Метрополитен Табернакл". Сперджен большое значение придавал греческому стилю архитектуры постройки. По его мнению, этот стиль наиболее приемлем для евангельских христиан, поскольку Новый Завет был написан на греческом языке.

Все эти подготовительные мероприятия занимали много времени, но Сперджен старался отдавать служению еще больше сил, когда предоставлялась такая возможность.

Помимо прочих дел, он выступал с речью перед самым большим количеством людей, какое было за все его служение. В это время в Индии поднялся мятеж против британского господства, и по этому поводу планировалось провести служение национального смирения. Оно должно было состояться в Хрустальном Дворце, и выступать должен был человек с таким голосом, который был бы слышен в этой гигантской аудитории — таким человеком был Ч.Х. Сперджен.

За день до назначенного срока он пришел во Дворец, чтобы прикинуть, как лучше провести служение. Здание не было рассчитано для собраний, и, чтобы проверить акустику, Сперджен несколько раз громко произнес слова Писания: "Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира". Эти слова услышал рабочий, что-то делавший внутри здания. Через несколько дней этот рабочий пришел к Сперджену и сказал, что услышанные слова коснулись его сердца, и он через них пришел к познанию Господа Иисуса Христа.

На служение пришло 23 654 человека — именно такое число людей было подсчитано при входе в зал. Без сомнения, в то время это было самое большое за всю историю собрание людей, слушающих человеческий голос внутри помещения.

В своей проповеди Сперджен осуждал действия англичан в Индии. Он призывал к национальному покаянию и смирению. В этой проповеди не было ни слова похвалы в адрес правительства. Он порицал то, как Англия относилась к Индии и напоминал, что только праведность возвышает народ. Было собрано пожертвование на помощь раненным во время восстания в сумме 675 фунтов. После этого служения, которое состоялось в среду вечером, Сперджен так выдохся, что проспал без перерыва сутки с половиной. Он проснулся только в пятницу утром.

Главной задачей Сперджена в то время был сбор денег на постройку Табернакл.

По предварительным оценкам, требовалось 13 000 фунтов, и он придерживался принципа, что в деле Господнем никогда нельзя влезать в долги. Расходы на строительство церковного здания должны быть покрыты до того, как оно вступит в эксплуатацию, поэтому он рассчитывал взять на себя ответственность за обеспечение значительной части требуемой суммы.

Для начала он прочитал по будничным дням серию лекций в Экзетер Холле. Он говорил на общеобразовательные темы, и после каждой лекции проводился денежный сбор. Кроме того, он разъезжал с проповедями по многочисленным приглашениям, насколько позволяла возможность. Если путь был близким, то он ехал на лошади или в повозке, а на длинные дистанции отправлялся на поезде, езда на котором в те времена была весьма утомительным занятием. Оставаясь на ночлег в каком-нибудь доме, он обычно просил тишины и уединения, говоря, что его утомляет толпа, обращающаяся с ним, как со знаменитостью. Рассказывают, что однажды он остановился на ночь в маленькой гостинице и попросил разбудить его в пять утра, чтобы успеть на поезд. В три часа ночи в дверь постучал какой-то молодой человек, и когда Сперджен, наконец, проснулся, тот сказал ему: "Сэр, я только хотел вам напомнить, что вам осталось спать всего два часа!"

Посещая по приглашению различные церкви, Сперджен предлагал, чтобы половина денежного сбора после его проповедей шла на нужды церкви, а половина — на постройку его новой Табернакл. Такое предложение было всегда вполне приемлемым, но иногда он усматривал какие-то особые нужды, — например, брат-крестьянин несколько лет страдает от неурожая или у служителя с большой семьей доход составляет всего 60 фунтов в год — и тогда он оставлял весь сбор на такого рода нужды.

Занимаясь такого рода посещениями, Сперджен провел несколько дней в Ирландии. Поначалу многие сочли его слабее, чем их известный евангелист Грэттен Гиннес, но вскоре забыли подобные человеческие сравнения и были захвачены проповедью Евангелия из уст Сперджена.

Такой напряженный график путешествий и проповедей вскоре оказался для него слишком непосильным. По возвращении из Ирландии он занемог и в течение почти месяца не мог продолжать работу. Это был первый признак того, что его здоровье пошатнулось и всю оставшуюся жизнь его труды часто будут сопровождаться мучительными телесными недугами.

И все же, едва поднявшись на ноги после недуга, он снова стал работать в полную нагрузку. Пополудни 15 августа 1859 года был заложен первый камень в основание Табернакл. Хотя дело было в будничный день (четверг), на событие пришло около 3 000 человек. Председательствовал всеми уважаемый баронет-христианин сэр Мортон Пето. Сперджен и его отец выступили с речью. Под камень был положен большой глиняный кувшин с Библией, баптистским исповеданием веры, песенником д-ра Риппона и программой дня. Вечером состоялось еще одно собрание. В этот день было собрано пожертвований более чем на 4 000 фунтов.

Сперджен передавал на строительство Табернакл также и доходы от продажи своих проповедей. Проповеди публиковались каждую неделю и распространялись среди подписчиков в Британии, Канаде, Австралии и Новой Зеландии, а переводы проповедей — в Германии, Голландии, Франции, Италии и Швеции. Кроме того, в конце каждого года печатался сборник, содержащий пятьдесят две проповеди, который имел такой же спрос в международном масштабе.

Американцам было мало только читать Сперджена — они хотели также и послушать его проповеди. Он получил несколько приглашений посетить Соединенные Штаты. В первом приглашении ему предлагался гонорар в 10 000 фунтов за четыре проповеди в грандиозном и вместительном музыкальном зале в Нью-Йорке. Нам не известно, решил ли Сперджен ехать в Америку, но какая-то лондонская газета сообщила, что решил и отбывает из Англии в апреле, чтобы проповедовать в Рочестере, Бостоне или Филадельфии, а также в Нью-Йорке.

Но эти планы были вскоре нарушены с обеих сторон.

В то время в Англии находился некий молодой человек, сбежавший от рабовладельца в Северной Каролине, который рассказывал о своих мытарствах. Он был хорошим христианином, и Сперджен пригласил его на вечернее богослужение, чтобы он рассказал о своих страданиях и бегстве.

Проблема рабства разделяла американское общество на две враждующие стороны и привела затем к гражданской войне. Сперджен резко осуждал рабство. Многие американцы, как на севере, так и на юге Штатов, требовали, чтобы Сперджен недвусмысленно выразил свою позицию по этому вопросу, и по их просьбе он написал статью для американских газет.

Я ненавижу рабство всеми силами моей души, и хотя я разделяю трапезу за столом Господним с людьми различных вероисповеданий, все же с рабовладельцами я никогда не стану иметь никакого общения. Поскольку мне часто задают вопросы на эту тему, я счел своим долгом выразить свое глубокое отвращение к этому злу, и для меня принять в церковь человекохищника было бы то же самое, что принять человекоубийцу.

Естественно, такое заявление вызвало шквал протестов, особенно в южных штатах. В некоторых местах сожгли портреты Сперджена, американские издатели прекратили печатать его проповеди, многие газеты призывали читателей уничтожить уже напечатанные и не приобретать его публикации в будущем. Таким образом, доходы от продажи проповедей в Америке резко сократились.

Сперджен понимал, что его заявление вызовет сильную оппозицию, поэтому такая реакция его не удивила. Однако он был настроен против рабства столь решительно, что не мог поступить иначе, так что его финансовые потери были добровольными.

Тем не менее, деньги продолжали поступать из других стран. Поставив своей целью проповедь Евангелия и сбор средств, Сперджен провел несколько дней в Уэльсе, побывал в Бристоле и Бирмингеме, а также съездил в Шотландию, посетив по дороге некоторые места в Англии. Он побывал в Европе, был тепло встречен в Париже, где проповедовал с помощью переводчика, а одним из наиболее впечатляющих событий в его жизни была проповедь в Женеве (Швейцария) за той самой кафедрой, где когда-то проповедовал Кальвин. После всех этих странствий он вернулся домой с новыми запасами средств для строительства новой церкви.

Случилось так, что один из диаконов его церкви, Вильям Хиггс, был в то же время преуспевающим подрядчиком. Этот человек был хорошим христианином и кроме того — знатоком своего дела, поэтому ему отдали предпочтение при заключении контракта на строительство Табернакл. По мере того, как камень за камнем укладывался в величественную постройку, между Хиггсом и Спердженом крепли самые добрые взаимоотношения.

Стройка длилась около двух лет, и сумма затрат, которая вначале была определена в 13 000 фунтов, достигла в 31 тысячи.

Незадолго перед открытием был устроен большой благотворительный базар, поскольку не все расходы были на тот момент покрыты. Это мероприятие вызвало брожение среди евангельских верующих, и даже до сих пор нет однозначной оценки данному действию. Однако Сперджен был уверен в своей правоте, и вырученные деньги помогли ему рассчитаться со всеми долгами.

Первое воскресное богослужение в Метрополитен Табернакл состоялось 31 марта 1861 года.

Для Сперджена, конечно же, это был настоящий праздник. Ему было только двадцать шесть лет, но под его руководством число слушающих выросло с 80 человек, которым он впервые проповедовал в Лондоне, до 6 000 и больше. Тогда это была церковь на Нью-Парк Стрит, а теперь — такое великолепное сооружение, самая большая нонконформистская церковь в мире. Однако его радовали не столько все эти достижения, сколько то, что у церкви будет свой дом, в котором сосредоточится деятельность его людей; дом, где они будут получать Божье назидание и куда будут приглашать великое число желающих послушать проповедь Евангелия и приобщиться к христианской жизни.

Табернакл была спланирована таким образом, что превосходно содействовала потребностям служения Сперджена. В главном зале, кроме основной площади, был еще балкон в два яруса. Всего здесь было 3 600 сидячих мест. На краях скамей были прикреплены откидные сиденья, которые, в случае необходимости, вмещали еще 1 000 человек. Кроме того, примерно еще 1000 человек могла стоять, так что сообщения о 6000 собравшихся, по всей вероятности, вполне соответствуют действительности.

В задней части зала на уровне первого яруса балкона находились три кабинета, один — посредине — для пастора, а остальные — для диаконов и пресвитеров. Этажом выше, на уровне второго яруса, находилась комната для женщин, а также комнаты для хранения Библий и песенников, которые раздавались на время служения.

В зале не было кафедры в строгом смысле этого слова. Вместо нее на уровне первого яруса выступала в зал специальная платформа с резной отделкой. На платформе, обнесенной перилами, стоял стол и небольшой диван для пастора, а за ними ряд стульев для диаконов. Под этой платформой для проповедника находилась другая платформа, такого же размера, со встроенным баптистерием из мрамора, которая, по замыслу Сперджена, была видна для всех. Баптистерий был накрыт съемным полом, и во время Вечери здесь размещались стол и стулья для совершения хлебопреломления.

Здесь не было ни органа, ни хора. Регент задавал тон с помощью камертона и вел пение своим собственным голосом. Посетители, желавшие посещать Табернакл регулярно, платили за свое сидячее место на три месяца и впускались по билетам. Остальные ждали снаружи, и за пять минут до начала служения убирались заграждения и толпа устремлялась внутрь, заполняя оставшиеся места.

Желающих занимать постоянные места было более 3000, и их платежи составляли главную часть дохода Табернакл. Во время служения сбор пожертвований не проводился и не было тарелок для сбора. С тех пор, как книги и проповеди Сперджена стали широко распространяться, он не получал жалованье от церкви, однако при входе в здание размещался ящик для пожертвований на нужды колледжа. Возможно, выставлялись ящики и для пожертвований на общие цели дела Божьего.

Сперджен хорошо помнил трагедию в Сари Гарден Мьюзик Холле, и потому сделал все возможное, для того чтобы конструкция Табернакл была очень прочной. Кроме того, на случай экстренной эвакуации можно было выходить из зала быстро и безопасно, так как на каждый ярус можно было входить по отдельным лестницам. Эти лестницы были достаточно широкими и у каждой имелась отдельная выходная дверь.

В цокольном этаже находился большой лекционный зал, просторные классы для воскресной школы и хорошо оборудованная кухня.

Торжественные собрания по случаю открытия Табернакл продолжались в течение двух недель. Первые слова, произнесенные Спердженом в новом здании, ясно показывают его богословские взгляды и его цели вообще.

Я хочу выразить свое намерение, чтобы до тех пор, пока будет стоять эта платформа и дом будет наполняться молящимися, главной темой служения в этом доме была личность Иисуса Христа.

Я не стыжусь открыто заявить, что я — кальвинист, и не колеблясь называю себя баптистом. Но если меня спросят, какой у меня символ веры, то я отвечу: "Иисус Христос!" Иисус — вершина и сущность Евангелия. Он Сам есть полнота богословия, воплощение всех драгоценных истин, олицетворение Пути, Истины и Жизни.

За эти две недели к церкви Сперджена примкнуло несколько других служителей. Один из дней был посвящен объяснению "пяти пунктов кальвинизма", и Сперджен пригласил пять пасторов со стороны для поучения на эту тему, а сам отвечал на возражения против кальвинизма, доказывая, что многие великие мужи Божьи в прошлые века придерживались этого учения и что данные истины Бог употреблял для пробуждения в прошлом.

Церковь начала отсчет нового времени в труде для Господа на новом месте, в Табернакл, и одним из первых признаков успешного труда было крещение большого числа людей и прием их в члены церкви. При входе в баптистерий были встроены две кабины с обеих сторон, в которых находились два диакона, готовые помочь кандидатам, входящим в воду. Другие диаконы помогали входить и выходить из воды, а г-жа Сперджен оказывала такую же помощь женщинам. Сперджен совершал крещение торжественно и величественно, так что вся процедура представляла собой прекрасный образ того, как мы были погребены со Христом крещением в смерть и воскресли с Ним, чтобы ходить в обновленной жизни.

Через месяц после открытия Табернакл 77 душ были крещены и приняты в члены церкви, в следующий за этим месяц было крещено и принято 72 души, а еще через месяц — 121. Если учесть, что Сперджен требовал наличия признаков истинного обращения, — в отличие от часто практикуемых современных методов, — то мы еще больше оценим значение этих цифр. Количество членов церкви по прибытии Сперджена в Лондон насчитывало 313 человек, из которых активными были менее 100 человек. Теперь же в церкви было более 2000 членов, и с открытием нового дома церковь тут же стала расти еще быстрее.

Завершение строительства Табернакл не только обеспечило Сперджену достаточное место для служения, но также было доказательством значительности его работы. Здание на Нью-Парк Стрит явно не соответствовало потребностям служения, а Экзетер Холл и Сари Холл были чужой собственностью. Неимение собственного постоянного места для собраний давало повод предполагать, что служение Сперджена неустойчиво и вскоре заглохнет. Теперь же всем поневоле пришлось признать, что он обосновался прочно и надолго. Уже начавшая затихать оппозиция заглохла еще больше, зато умножились те, кто признавал и даже восхищался его служением.

Сперджен с радостью приступил к своему служению в Табернакл. Это здание станет ареной для его проповеди, центром его жизни и местом проявления многочисленных чудес благодати до тех пор, пока спустя тридцать один год уставший воин и верный слуга не услышит голос, зовущий его в небесный дом.