Джон Буньян - Духовная война глава9

 

Глава 9

ГОРОД В ОПАСНОСТИ

В городе, однако, жил еще один из слуг Дьяволоса по имени Самоуверенность. Он был виновником немалых бед всей общины. Вот его родословная.

Среди пришедших с Дьяволосом в город был некто по имени Самодовольство, который женился на Безбоязни. У них родился сын Самоуверенность. По отцу он мог считаться дьявольцем, а по материнской линии — уроженцем города, потому что его мать была близкой родственницей князя Свободная Воля.

Характером он походил на обоих родителей и всегда брал сторону сильного. Во время царствования Дьяволоса он подстрекал жителей против Царя Шаддая, но когда победил Эммануил, он стал агитировать за Него. Нахальный от природы и будучи лишь поверхностно знаком с законами Эммануила, он часто беседовал на эту тему с жителями. Во всем, что он говорил, было столько преувеличений, что его слова казались фальшивыми. В частности, он уверял, что впредь городу никогда уже не может грозить никакая опасность. На каждой улице, в каждом доме разводил он демагогию. Вскоре, однако, многие жители стали находить его речи сладкими, заплясали под его дудку и сделались чуть ли не столь же самоуверенными, как он сам. Разговоры все чаще стали заканчиваться попойками. Эммануил с глубокой печалью наблюдал за всем этим.

Не только рядовые горожане, но даже городской голова Разумение, князь Свободная Воля и новый летописец Познание дали ввести себя в заблуждение, забыв, что Эммануил не раз предостерегал их от самообольщения, напоминая, что главное для Души не орудия и укрепления, а пребывание в их замке Эммануила. Царевич учил их не забывать о любви Царя Шаддая и о Его милосердии, ибо только они могут дать вечный покой душе.

Когда Эммануил убедился в том, что жители города окончательно попали под влияние Самоуверенности, Он послал к ним Верховного Наставника. Сам же оплакивал заблуждение Души: "О, зачем перестали они приходить ко Мне, как могли забыть любовь Мою к ним и все, что Мною даровано?" Вскоре Он объявил о Своем решении покинуть город и вернуться к Отцу до тех пор, пока Душа не опомнится. Два раза посылал Он Верховного Наставника с увещеваниями к горожанам, но никто не обратил на Него внимания. Напротив, Его даже оскорбили, когда Он проповедовал во время веселого пиршества, которым заправлял Самоуверенность.

Итак, Эммануил, оскорбленный неблагодарностью жителей, решил отвернуться от города.

Первым делом он уединился в замке, прекратив прежние обычные дружеские приемы. Затем перестал посылать старшинам города пищу с царского стола. В конце концов, когда жители приходили к Нему, что случалось все реже и реже, Он вместо того, чтобы, как бывало, встретить их с распростертыми объятиями, заставлял их стучаться раза два-три и принимал холодно.

Эммануил действовал так, лелея надежду, что горожане образумятся. Увы, они забыли и благость Его, и Его любовь к ним, они не замечали даже печали Его. И вот Царевич покинул замок, направился к воротам и вышел из города. За ним немедленно последовал и президент города Божий Мир.

Но жители в это время так были ослеплены речами Самоуверенности, что едва заметили уход Царевича, а вскоре и вообще перестали вспоминать о Нем.

Однажды Самоуверенность устроил большой пир. Приглашен на него был некий Страх Божий, которого хозяин побаивался. Самоуверенность старался напоить его, но тот даже не притронулся к вину и яствам и молча смотрел на пирующих. Тогда гостеприимный хозяин обратился к нему с вопросом:

— Вы нездоровы? Вы так плохо выглядите. У меня есть отличное лекарство, рекомендованное Забвениемдобра. Уже один глоток этого зелья сделает вас веселым и здоровым.

— Благодарю вас за внимание и заботу, — ответил Страх Божий, но мне надо сказать нечто старшинам города... Меня удивляет, что вы в столь веселом расположении духа, когда в нашем городе такое бедствие.

— Вы явно переутомились. Идите-ка лучше спать и дайте нам возможность повеселиться, — ответил Самоуверенность Божьему Страху.

— Сколь жестоко твое сердце, Самоуверенность! — продолжил Страх Божий. — Отсюда и эти речи. Наш город был недавно еще непобедим. Теперь положение изменилось. Я не могу молчать. Из-за тебя, Самоуверенность, разрушены городские башни, сломаны ворота, испорчены замки и ключи. С тех пор, как городские старейшины подпали под твою власть, Истинная Сила и Опора города покинули нас... Где Царевич Эммануил? Кто из вас может сказать, что видел Его недавно? Не извне пришла к нам опасность, но изнутри. Внутренний враг постепенно покорил вас себе.

— Хватит! — послышалось в ответ. — Перестань смущать наш покой и портить нам праздник! Мы хотим продолжить веселье!

— Я в самом деле глубоко скорблю, ибо Эммануил покинул нас, — продолжал Страх Божий. — Он ушел, не предупредив, что покидает нас. Не знак ли то гнева? И это вы, старейшины, своей неблагодарностью вынудили его уйти. Мой же совет вам: не пируйте, а скорбите, не веселитесь, но плачьте.

Тогда прежний летописец, а ныне учитель, по имени Совесть пришел в ужас от услышанного и сказал:

— В самом деле, друзья, Страх Божий говорит правду. Мы тоже давно не видели Царевича, даже трудно припомнить, когда именно мы видели Его в последний раз. И мне также сдается, что мы губим себя.

Плечи Совести задрожали от беззвучного плача. Все присутствующие вдруг поняли, в какой беде оказались. К этому моменту Самоуверенность словно ветром сдуло. Наскоро посоветовавшись со Страхом Божиим, как им следует поступить с виновником их злосчастья и как вернуть себе любовь Эммануила, они, недолго думая, подожгли дом обольстителя. Столь бесславен был конец Самоуверенности...

Потом все отправились на розыски Эммануила, но, увы, поиски оказались напрасными. Тогда они начали осуждать свое гнусное поведение, сознавая, что за их порочные действия Царевич покинул их.

Они решили обратиться к Верховному Наставнику за советом, но Тот отказался принять их.

Несколько дней прошло в унынии и страхе. Горожане поняли, что сильно оскорбили Царевича своей неблагодарностью, но не знали, как помочь горю.

Наступил день Господень — день покоя и молитвы. Все отправились в храм слушать учителя-проповедника Совесть. Подобно грому была его речь о неблагодарности. Текст его проповеди был взят из книги пророка Ионы: "Чтущие суетных и ложных богов оставили Милосердаго своего..." Совесть говорил так убедительно, что все слушающие поникли головами и даже не имели сил разойтись по домам, чувствуя полное изнеможение. Проповедник, увещевая народ, не щадил и себя. Он обвинял себя в том, что поддался общему заблуждению, вместо того чтобы учить вверенный ему Эммануилом народ исполнять заповеди Его.

В это время в городе вспыхнула эпидемия. Жители заболели, даже вожди и воины чувствовали слабость и упадок сил. Если бы в это время враги напали на город, он вынужден был бы сдаться без сопротивления... По улицам медленно передвигались бледные жители, испуская вздохи и стоны. Полуразорванными и грязными были белые одежды, в которые их облачил Эммануил.

Спустя некоторое время, проповедник Совесть предложил народу назначить день поста, покаяния и молитвы. Он же попросил Воанергеса произнести проповедь. Тот говорил о бесплодной смоковнице, о том, что единственная возможность спасения — обращение к Царю Шаддаю.

Его проповедь была столь сильна, что привела в трепет всех жителей. В городе раздавался плач, повсюду слышались стоны и возгласы раскаяния.

Вскоре все старшины города собрались в доме проповедника Совесть на совет. Ответить надо было на вопрос: "Как следует им теперь поступить?" Совесть не мог помочь городу и решил посоветоваться со Страхом Божиим.

— Он был ближе к Царевичу, чем все мы, — пояснил проповедник, — и, вероятно, и теперь знает лучше нас, чем нам умилостивить Эммануила.

Добрый старик тотчас явился на зов и ответил так:

— По-моему, следует написать смиренное прошение нашему Спасителю и в нем принести наше глубокое раскаяние, а также умолять Эммануила вернуться в раскаявшуюся Душу.

Все единодушно согласились и, написав прошение, избрали депутатом к Эммануилу городского главу Разумение. Он отправился с прошением к царскому дворцу, но, подойдя к воротам, нашел их закрытыми, а перед ними — вооруженную стражу. Долго стоял проситель в недоумении и страхе, наконец решился просить, чтобы доложили о нем Царю. Кто-то пошел и передал Шаддаю и Эммануилу, что стоит у ворот городской голова с прошением в руках. Но Эммануил не дозволил впустить его, а велел ответить: "Они от Меня отвернулись, а теперь во время скорби взывают ко Мне, мол, спаси нас. Нет, пусть и теперь обращаются к своему другу Самоуверенности, если уж предпочли его Мне. Благоденствуя, они во Мне не нуждаются, но ищут Меня, когда им тяжело".

Этот ответ, как гром, поразил бедного просителя. Он убедился, что нет больше надежды на спасение, и вернулся, стеная и бия себя в грудь.

Весь город вышел ему навстречу. Жители, уже издали увидев его в столь плачевном состоянии, впали в глубокое уныние. Они посыпали головы золой, надели вретища и огласили воздух стенаниями.

Наконец они снова обратились за советом к Страху Божьему, который посоветовал не отчаиваться: "Царь Шаддай по Своей премудрости находит нужным так поступать с провинившимися, но вы продолжайте просить Его".

И они вновь и вновь посылали к Нему смиренные свои прошения, и изо дня в день скакали верховые, оглашая окрестность звуками трубы и неся просьбы о прощении Шаддаю и Эммануилу.

Так продолжалось всю суровую, холодную и долгую зиму.