Арнольд Даллимор Сперджен: биографический очерк

Свет и тени

В былые годы люди говорили мне: "Ты загубишь свое здоровье, если будешь проповедовать по десять раз на неделю!", — и прочее в этом роде.

Что же, я согласен, и буду этому рад. Да будь у меня и пятьдесят жизней, я буду рад растратить их для служения Господу Иисусу Христу.

Юноши, вы сильны, поэтому побеждайте лукавого и сражайтесь за Господа, пока есть возможность. Вы никогда не пожалеете о том, что сделали для нашего благословенного Господа и Владыки все, что было в ваших силах.

Сперджен. "Ради больных и страждущих", 1876.

Начиная с 1860 года, жизненный путь Сперджена и его жены представлял собой чередование радости в Господе и страданий от болезни.

Причиной слабого здоровья Сперджена была, главным образом, его колоссальная загруженность работой и лежавшее на нем бремя ответственности.

Никто из живущих не знает, какое бремя трудов и забот мне приходится нести.… Я должен наблюдать за сиротским приютом, у меня ответственность за церковь с четырьмя тысячами членов, время от времени приходится совершать бракосочетания и погребения, мне надо редактировать еженедельную проповедь, издавать журнал "Суорд энд трауэл", отвечать в среднем на пятьсот писем каждую неделю…

Но это только половина моих обязанностей, ведь есть еще бесчисленное множество церквей, основанных моими друзьями, и я тесно связан с их текущими делами, не говоря уже о серьезных проблемах, по поводу которых они постоянно спрашивают моего совета…

Он мог бы перечислить еще много других обязанностей, составляющих часть его бремени, — Дом милосердия, школа и колледж, литературную работу и проповедь примерно десять раз в неделю дома — в Табернакл и в других местах.

В конце концов, диаконы поняли, что ему одному не снести этот тяжкий груз. Они стали задумываться над его желанием иметь помощника, и когда в качестве возможной кандидатуры он упомянул своего брата Джеймса, диаконы, не медля, заручились поддержкой членов церкви и пригласили Джеймса взять на себя это служение.

Джеймс был хорошо подготовлен для выполнения своей миссии. После окончания Регентс Колледжа он в течение восьми лет совершал пасторское служение. У него были одинаковые с Чарльзом богословские убеждения и методы евангелизации. Кроме того, он обладал достаточно хорошими способностями проповедника, так что мог вполне приемлемо замещать Чарльза в его отсутствие. И, что важнее всего, Джеймс отличался духовным рвением и усердием в приобретении душ.

Учитывая то, что между пастором и его помощником часто возникают конфликты, Чарльз очень мудро обошелся с Джеймсом: он попросил, чтобы диаконы написали условия, на которых тот будет совершать служение в Табернакл. Он будет вторым пастором, однако должен нести ответственность перед своим братом, и в случае смерти Чарльза ему не гарантируется пасторское служение.

Джеймса вполне устраивали условия соглашения, и в начале 1868 года он приступил к работе. Он был прекрасным бизнесменом и фактически управлял всеми деловыми вопросами, которые до этого лежали на плечах Сперджена. Масса мелких дел и решений в церковной жизни Табернакл и прикрепленных к ней многочисленных организаций теперь легли на его плечи. Сперджен с удовольствием снял с себя эту нагрузку.

Чарльз приобрел себе и других помощников. Так, до этого его личным секретарем был Дж. Киз, но теперь он пригласил ему в помощь второго секретаря, по имени Дж. Харралд. Чуть позже Сперджен почувствовал, что не сможет вполне справляться с изданием "Суорд энд трауэл", и поэтому он пригласил в качестве помощника редактора Г. Холден Пайка.

Кроме того, Сперджену очень активно помогали его диаконы и пресвитеры. Поначалу диаконы были главными служителями, но по мере роста церкви возникла необходимость и в пресвитерах, так что в конце 1860-х годов насчитывалось десять диаконов и двадцать пресвитеров.

Диаконы осуществляли материальное служение — они отвечали за финансы и имущественные дела церкви Табернакл. На ответственности пресвитеров лежало духовное служение. К каждому из них было прикреплено определенное число членов церкви, которых он должен был посещать и о которых должен был иметь постоянное духовное попечение. Сперджен сам очень усердно посещал членов церкви, пока их количество было небольшим, но когда их стало две и три тысячи, эта задача оказалась для него непосильной, и постепенно все пасторские посещения перешли в обязанность пресвитеров.

Несмотря на ставшие все более частыми болезни Сперджена, работа в Табернакл продолжалась без сбоев. Помощник пастора, диаконы и пресвитеры сотрудничали в добром согласии. Сперджен мог чувствовать себя спокойно. Он знал, что они любят его лично и трудятся для Господа с неустанным усердием.

В 1860-е годы к Сперджену снова вернулось благорасположение большинства американцев. Реакция на его критику рабства по большей части улеглась, и многие американцы из разных штатов, посещая Британию, приходили слушать его проповеди. Одним из больших американских друзей Сперджена был Г. Хейнц, известный производитель солений и специй. Хейнц был к тому же искренним христианином и всякий раз, посещая Англию, приходил в Табернакл. Он поддерживал личную дружбу со Спердженом и отзывался о нем как о самом скромном человеке, которого он когда-либо знал.

Но американцев не вполне устраивало чтить Сперджена только на расстоянии. Многие желали бы слышать его лично, поэтому в конце 1960-х годов он был снова приглашен в Штаты. Приглашение пришло от Бостонской организации, которая устраивала лекционные туры. Эта организация предлагала Сперджену приехать и давать лекции с удобным для него интервалом, но не менее двадцати пяти лекций в целом, с гонораром в $ 1 000 за лекцию. (В те времена $ 1 000 равнялась 200 фунтов). Предлагаемый американцами гонорар был чрезвычайно щедрым, и отражал их страстное желание услышать Сперджена.

Несомненно, Сперджен был бы рад съездить в Америку, но форма приглашения была для него не вполне приемлемой. С одной стороны, в нем явно преобладал упор на гонорар, — а это значило бы, что Сперджен поедет туда главным образом из-за денег, — с другой стороны, предполагалось, что он должен будет отступить от собственных правил, поскольку его просили не проповедовать, а читать лекции. Кроме того, немаловажную роль играло и его плохое здоровье. Тем не менее, Сперджен был заинтересован предложением и сказал своим членам церкви: "Я мог бы вернуться домой с сорока тысячами фунтов!.." Некоторые друзья упрашивали его принять приглашение, но он написал вежливый отказ, и вопрос был закрыт.

Хорошо, что в этот раз он не поехал в Америку, потому что Сюзанна Сперджен в эту пору очень сильно заболела. Вот что она писала в своем дневнике:

Мрачные дни наступили для нас обоих, потому что тяжкая болезнь вторглась в мое существо, и мало что помогает хоть немного облегчить постоянную, изнуряющую боль, которую причиняет мне болезнь. Мой дорогой муж, который все время поглощен работой для Господа, все же находит много драгоценных минут, чтобы побыть со мной рядом и рассказать о деле Господнем, которое он с успехом совершает, и мы обмениваемся взаимным ободрением: он утешает меня в моих страданиях, а я поощряю его в его труде.

Дом, в котором проживала семья Спердженов — Хеленсбург Хаус — не благоприятствовал здоровью супругов. Он был очень старым и без необходимых удобств. Это заставило некоторых из их друзей собрать деньги на новый дом. Диакон Хиггс взялся построить дом, а его сын, архитектор по специальности, должен был составить план. Старый дом подлежал сносу, а на его месте планировали построить новый.

Во время строительных работ Сюзанна Сперджен жила в Брайтоне. Сперджен старался навещать ее как можно чаще, хотя надо было ездить на поезде.

Однако в Брайтоне здоровье Сюзанны Сперджен начало ухудшаться. Спустя некоторое время сэр Джеймс Симпсон, — известный врач и изобретатель хлороформа, — который был искренним христианином, предложил бесплатную медицинскую помощь. На этот Сперджен раз принял его предложение. Сэр Джеймс сделал операцию, которая считалась вполне успешной, но все же из-за несовершенства медицины тех дней выздоровление Сюзанны Сперджен шло очень медленно, так что она оставалась наполовину инвалидом.

Через несколько недель она вернулась в Хеленсбург Хаус. К своему удовольствию и удивлению, она оказалась не просто в совершенно новом доме, но в доме, где ее муж специально для нее придумал много бытовых удобств. Он купил для нее кое-что из мебели, а рядом со своим рабочим кабинетом устроил маленькую комнату, отделанную специально для нее. Она особенно радовалась расположенному в углу комнаты шкафчику, в котором находилась изящная мойка с горячей и холодной водой. Такого рода удобства были редкостью в те дни, и больной женщине они доставляли несомненное удовольствие.

В новом доме было много удобств и для самого Сперджена. Здесь имелся кабинет, удобный для его многосторонней работы и достаточно большой, чтобы вмещать сотни книг его личной библиотеки. Была сделана также и перепланировка двора, за которым ухаживал помощник Сперджена Джордж Лавджой. Здесь имелась ровная площадка для игры в мяч, которую Сперджен очень любил, и особенно потому, что это был любимый вид развлечения у пуритан.

Несмотря на болезнь жены, Сперджен старался укладываться в свой напряженный график работы.

Но так не могло продолжаться долго, и он вскоре был вынужден слечь с очень сильной болью. Он не мог проповедовать и забросил свою литературную работу, о чем писал в журнале "Суорд энд трауэл" так:

Болезненное недомогание Редактора заставило его приостановить публикацию ежемесячных комментариев и толкования на Псалмы. Перегрузка в работе причинила расстройство, имеющее не столько физические, сколько психические причины. Изнурительная боль, которая отзывается скорбью в родных и отягощает бремя лежащей на нем ответственности, представляет собой такую тяжесть, которую слабый смертный не может снести без посторонней помощи. Вся наша радость и утешение в Боге, Который может восполнить все наши нужды.

После нескольких дней болезни Сперджен поправился, так что мог вернуться к работе. Однако через два или три месяца он опять слег, заболев оспой, и во время этой болезни также страдал от сильного приступа подагры.

Он ничего не писал об этом приступе, но потом последовало еще несколько приступов, и об одном из них, случившемся в 1871 году, он написал подробное письмо для членов своей церкви. Это письмо помогает нам лучше понять тяжесть его страданий.

Дорогие друзья,

Печь вокруг меня остается все так же раскаленной. После моей последней проповеди я пришел в очень плачевное состояние; моя плоть находится в муках от болей, а мой дух подавлен депрессией. Но во всем этом я вижу руку моего Небесного Отца и подчиняюсь ей… С большим трудом пишу я эти строчки, находясь в постели и перемешивая их со стонами от боли и с песнями надежды.

Даже если обстоятельства будут для меня очень благоприятными, я увижу вас еще не скоро, поскольку светила медицины в один голос утверждают, что только длительный покой может поднять меня на ноги. Я хотел бы, чтобы все это произошло побыстрее. Мое сердце — в работе, мое сердце — с вами… Как только я смогу двигаться, я встану на ноги и пойду трудиться. Я стараюсь возлагать все заботы на Бога, но все же иногда боюсь, что вы можете рассеяться. Мои дорогие братья, не разбредайтесь, потому что это разобьет мое сердце вконец!.. Финансовое положение в нашем приюте сейчас хуже, чем было в течение двух последних лет. Бог пошлет необходимое, но и вы помните, что являетесь Его слугами.

Я знаю, что вы молитесь обо мне… Я похож на сосуд горшечника, который теперь вконец разбит, оказался ненужным и выброшенным. Мой удел — бессонные ночи и слезные дни, но я надеюсь, что тучи рассеются. Увы! — я могу утверждать это, только имея в виду мои собственные легкие страдания, но та, которая ближе всего к моему сердцу, не может облегчить свои страдания такими надеждами…

Заметим его слова "подавлен депрессией". У некоторых людей подагра вызывает раздражительность, но у Сперджена она сопровождалась очень сильной депрессией.

Сперджен не мог проповедовать в течение семи недель. После возвращения в церковь он рассказал о пережитом. Вот что написал он об этом в своем журнале:

Какая великая милость Божья, когда вы можете перевернуться с одного бока на другой, будучи прикованным к постели!.. Приходилось ли вам целую неделю лежать на одном боку? Пытались ли вы повернуться на другой бок, будучи совершенно беспомощны, чтобы это сделать? Пробовали ли добрые люди помочь вам повернуться, и не оказывалось ли, к несчастью, что надо ложиться в прежнее положение, потому что хотя оно и плохое, но все же лучше, чем любое другое положение? Некоторые из нас знают, что это такое, когда многие ночи вы жаждете уснуть, но не можете… Какая милость была для меня, когда меня мучила боль только в одном колене! Какое благословение — снова поставить ногу на землю хотя бы на одну минуту!

Сперджен рассказывал с кафедры о своей молитве к Богу в то время, когда боль была наиболее нестерпимой.

Когда боль мучила меня так сильно, что я не мог терпеть ее без крика, я просил всех выйти из моей комнаты и оставить меня одного. Потом я не мог сказать Богу ничего другого, кроме таких слов: "Ты — мой Отец, а я — Твое дитя, и Ты, как Отец, чуток и полон милости. Я не мог бы видеть мое дитя, страждущим так, как Ты это допускаешь для меня, а если бы я это увидел, то сделал бы все возможное, чтобы помочь ему… Отец мой, неужели Ты скроешь от меня Твое лицо? Неужели Ты будешь удерживать на мне Твою тяготеющую руку и не дашь мне увидеть свет Твоего лица?"

Я молил Отца моего Небесного со всей искренностью. Ведь написано же: "Как отец милует сынов, так милует Господь боящихся Его". Поэтому, молил я, если Он Отец, то пусть проявит Себя как Отец. И когда ко мне снова пришли мои помощники, то я имел смелость сказать им: "Я больше никогда не буду так сильно страдать, потому что Бог услышал мою молитву". Я благодарил Бога за то, что пришло облегчение и что изнуряющая боль не вернется ко мне снова. Вера обретает такую уверенность, когда она опирается на Бога и на Его характер, открытый для нас в Библии, — тот характер, благодаря которому в самые мрачные часы мы можем еще больше любить Его… Мы можем называть Его "Отец наш", и когда бывает очень темно, когда мы крайне слабы, — к небу может возноситься наша мольба: "Отче, помоги мне! Отче, избавь меня!"

Сперджен был все еще очень слаб и ему нужен был довольно продолжительный отдых. Но такой отдых невозможно было обеспечить в Англии, поэтому в начале зимы (в ноябре 1871 года) он отправился в Италию. Здесь он не мог часто проповедовать из-за языкового барьера, но влажный и холодный климат Британии сменился солнечным южным теплом. Отпуск продолжался шесть недель, и после этого он смог вернуться домой и был готов приступить к работе в добром здравии тела и духа.

Сюзанна Сперджен была слишком больна и не смогла поехать с ним в Италию. "Эта разлука, — писала она, — была чересчур болезненна для двух сердец, столь нежно связанных между собою, но каждый из нас нес свою долю страданий мужественно, насколько это было возможно, и мы смягчали нашу разлуку непрерывной перепиской". Он писал письма каждый день и, имея неплохие художественные данные, снабжал их рисунками окружающих его людей, костюмов, пейзажей, деревьев, колодцев и всего, что привлекало его внимание.

Сперджена сопровождали в поездке его издатель Джозеф Пассмор и двое других друзей. Они посетили Рим, Неаполь, Помпеи и остров Капри, наслаждаясь картинами природы и погодой. На обратном пути они провели несколько дней в местечке Ментон на южном побережье Франции, которое понравилось Сперджену так, что он написал: "Это место рассчитано на то, чтобы больной мог запрыгать от здоровья". Ему так понравилось это солнечное место, что с тех пор он ездил туда почти каждую зиму. Именно там в 1892 году он провел свои последние дни на этой земле.

На обратной дороге в Англию его снова схватил острый приступ подагры, и ему пришлось несколько дней пролежать в Каннах, ожидая улучшения самочувствия. Далее он рассказывает, что, когда его здоровье позволило ему передвигаться, одна дама одолжила ему свою коляску, на которой он был доставлен на вокзал, и проводники посадили его в вагон, где был мягкий диван и дополнительные удобства для поездки. Правда, спать было тяжело, но когда поездка через Францию подошла к концу и надо было пересекать пролив, Сперджен написал в письме Сюзанне: "Я могу сейчас ходить понемногу, и надеюсь, что к воскресенью буду в хорошей форме… Я от души благодарен Богу за Его доброту в поездке, но все же нет места, лучше родного дома. Домашний очаг наполнен пламенем любви. Божье благословение да будет с тобой всегда!"

Учитывая продолжительную болезнь Сперджена и его жены, трудно предположить, что он имел, как некоторые считали, дар исцеления. Все, что мы можем сказать на этот счет, хорошо описано в книге Рассела Конуэлла "Жизнь Сперджена", особенно в главе "Чудесное исцеление".

Такое мнение о нем впервые появилось во время эпидемии холеры. Как мы уже писали, Сперджен посещал многие семьи, где свирепствовала болезнь, молился об исцелении больных. Во многих случаях болезнь прекращалась у тех, кто был близок к смерти, и вскоре наступало полное выздоровление. Люди были уверены, что это был результат молитвы Сперджена.

В последующие годы Сперджен молился о людях, страдавших от различных болезней, и хотя в некоторых случаях улучшение не наступало, в других случаях исцеление казалось чудом. Доктор Конуэлл подверг проверке несколько таких случаев и в 1892 году — в год смерти Сперджена — писал следующее:

В церкви Метрополитен Табернакл есть сотни людей, которые считают, что их жизнь продлилась благодаря личным молитвам Сперджена. Они болели разными болезнями и были близки к смерти, но он приходил к ним, преклонял колени у постели и молился об их выздоровлении. И к ним тут же начинало возвращаться здоровье, учащенный пульс становился нормальным, высокая температура спадала, и все естественные функции организма восстанавливались в необычно короткий период. Если бы можно было собрать всех, кто приписывает свое выздоровление молитвам Сперджена, то такое собрание было бы наилучшим выражением почтения к его памяти.

Далее Конуэлл рассказывает о нескольких конкретных случаях исцеления по молитве Сперджена. "Вера в целительную силу Сперджена стала среди некоторых прослоек общества прямым суеверием, и он был вынужден опровергать такие ложные и крайние взгляды в своих проповедях, а также пресекать лишние разговоры по этому поводу. Он понимал, что все это становится весьма похожим на почитание святых мест католиками в странах Европы".

Сперджен признавал, что вопрос о божественном исцелении во многом оставался для него загадкой. Он говорил, что молился о больных так же, как и обо всем другом, и в одних случаях Бог отвечал и посылал исцеление, а в других, по непонятным причинам, Он допускал продолжение болезни.

Хотя супруги Сперджен пережили в 1870-е годы много испытаний, на их долю выпало также и немало радости.

Одним из самых счастливых событий было крещение их сыновей. Нам не известна дата обращения Тома и Чарльза, но в одной из проповедей их отец сказал: "Не переполняются ли наши родительские сердца радостью, когда мы вдруг обнаруживаем, что наши дети начали искать Господа? Невозможно забыть то время, когда они со слезами рассказывали нам о своих переживаниях, и мы говорили им слова утешения. Когда они впервые появились на свет, мы и вполовину не радовались этому событию так, как радовались их рождению заново".

В воскресенье 21 сентября 1874 года Томас и Чарльз были крещены. Их отец из-за плохого состояния здоровья не совершал крещения уже в течение нескольких месяцев, предоставив это служение своему брату. И когда он сам вошел в баптистерий и крестил своих сыновей, это было поистине замечательное событие.

В то время им было по восемнадцать лет, и через пару месяцев они начали проповедовать в баптистской церкви в Уондсворте: один — на утреннем, а другой — на вечернем служении. Спустя два года Том, у которого обнаружились художественные способности, устроился учеником гравера. Чарльз был приглашен совершать служение в церкви в Гринвиче. На собрании, посвященном началу его служения, проповедовал его отец, и сын вспоминал, как он, опершись на перила кафедры и, глядя на сына вниз, сказал мягким, но взволнованным голосом: "Больше проповедуй Христа, мой сын! Больше проповедуй Его!"

Оба сына Сперджена проповедовали в разное время также и в церкви Табернакл. Они были способными проповедниками, и их голос в чем-то напоминал голос отца, но им недоставало его исключительной одаренности. К тому же они не отличались крепким физическим здоровьем, и хотя отец еще в детстве соорудил для них гимнастические снаряды, они, по всей видимости, не пошли им на пользу.

Еще одно событие середины 1870-х годов особенно обрадовало Сперджена — это было открытие нового здания для Пасторского колледжа. Оно располагалось позади Табернакл на соседней улице, и в нем могло учиться как минимум 150 студентов. Здесь имелось несколько аудиторий. В день его открытия президент колледжа провел в каждой комнате молитвенные собрания, торжественно посвящая их на служение Господу.

В этом здании, однако, не было общежитий для студентов. Студенты проживали в семьях членов церкви Табернакл. Сперджен считал, что если студенты будут жить в общежитии, они слишком много времени будут тратить на шутки и ветреность, что обычно происходило в других колледжах. "Ветреность в поведении наших молодых братьев, — говорил Сперджен, — приносит печаль моему сердцу. Как может служитель позволять себе вольность в словах и поведении, когда гибнут грешники? Среди нас не должно встречаться ничего подобного".

Постройка здания для колледжа обошлась в 15 000 фунтов, большая часть которых была внесена лично Спердженом, либо поступила из тех церквей, где он проповедовал. В этом здании затем разместилась штаб-квартира Ассоциации книгонош, здесь же проводились ежегодные конференции большинства Спердженовских организаций.

Постройка здания для колледжа была осуществлением одного из самых заветных желаний Сперджена, но она же и прибавила ему много новых хлопот. Будь у Сперджена хорошее здоровье, он мог бы нести это бремя с большей отдачей, но поскольку у него участились приступы подагры, приносившие боль и депрессию, он понимал, что управление колледжем становится для него непосильной задачей. "Мне кажется, — писал он в один из периодов депрессии, — как будто я создал большой механизм, который все время что-то перемалывает, и что я сам могу стать жертвой этого механизма". Тем не менее, большую часть своего времени Сперджен испытывал радость в Господе и являл собой наглядный пример христианского счастья.

Сюзанна Сперджен и ее труд

Одно из самых радостных явлений в моей жизни — это то, что моя дорогая жена проявляет особую заботу о пополнении библиотек служителей. Моя милая подруга всецело посвятила себя этому благому делу.

Вы только посмотрите на ее склады, на ее рабочую комнату, на ее деловитых помощников, упаковывающих посылки и телегу с книгами, отправляющуюся из нашего дома каждые две недели! Рассылка книг в определенные часы становится в нашем доме главным занятием. Каждый день эта работа поглощает ум и сердце моей жены.

Читателю, возможно, трудно вообразить, что из себя представляет рассылка книг, но я скажу следующее: — такой хороший менеджер, каким является моя жена, имеет в своих списках более 6 000 адресов, и, тем не менее, она помнит, кому какую книгу отправила с первого дня и поныне. В ее работе нет путаницы, все делается с точностью часового механизма и в то же время — с большим желанием доставить радость своим получателям и не утруждать интересующихся наведением излишних справок.

Сперджен, 1882

Большую часть своей жизни в замужестве Сюзанна Сперджен была в полуинвалидном состоянии. Она часто не могла выйти из своего дома и даже ходить на собрание в церковь Табернакл. Но она переносила свои недуги с достоинством. Она утешала своего мужа в его частых недомоганиях и не жаловалась на свои собственные.

Но, несмотря на это, она жаждала полноценно трудиться для Господа. Все дошедшие до нас ее личные записи и отзывы о ней со стороны других людей свидетельствуют о том, что она была духовно богатой и очень доброй женщиной.

В 1875 году ей представилась возможность посвятить себя весьма плодотворной работе. На тот момент была выпущена книга ее мужа "Лекции для моих студентов", и после ее прочтения она сказала: "Я хотела бы отослать по экземпляру этой книги каждому служителю, проживающему в Англии!"

"Так почему бы не начать? — ответил он. — Сколько денег у тебя найдется на это дело?"

Она начала думать об этом и решила экономить на своих домашних расходах. Потом она вспомнила, что некоторое время назад начала откладывать каждый пятый шиллинг из своих доходов. Оказалось, что этих денег было достаточно на покупку 100 экземпляров "Лекций".

Вскоре она выслала по одной книге ста служителям, живущим в нужде. Она думала, что на этом дело и закончится, но вышло так, что, хотя она просила своего мужа никому не говорить об этом, слух о том, что она сделала, начал разноситься, и друзья стали присылать ей деньги, чтобы она могла выслать еще больше книг. Несколько пасторов, получивших книги, прислали письма с благодарностью и сообщили о большой нужде в таких книгах.

Взволнованная до глубины души сознанием такой нужды и чувствуя Божье призвание продолжать начатое дело, она заказала несколько комплектов толкования на Псалмы под названием "Сокровищница Давида". (К тому времени Сперджен написал четыре тома данного труда). Эти комплекты были разосланы неимущим пасторам, и снова в ответ пришли письма с благодарностью и пожеланиями выслать еще больше книг. Многие пасторы едва могли содержать свои семьи и вести хозяйство на свой скудный доход.

Несмотря на то, что до сих пор никто не говорил публично о работе, которую делала Сюзанна, к ней продолжали приходить деньги с просьбами продолжать начатое доброе дело. Например, один человек прислал 50 фунтов с просьбой выслать "Лекции" приблизительно пятистам пасторам кальвинистских методистских церквей в Северном Уэльсе. Затем пришло еще 50 фунтов на оплату этого проекта. После этого пришло еще 100 фунтов на рассылку этой книги служителям Южного Уэльса.

Слух о бесплатной рассылке книг распространился еще шире, и служители многих деноминаций писали, что и "Лекции", и "Сокровищница", и другие труды Сперджена им очень нужны, но они слишком бедны, чтобы купить такие книги. По мере того, как Сюзанна получала такие письма, приходили и новые суммы денег. Тогда она поняла, что работы ей хватит надолго и что это дело угодно Богу.

Через пять месяцев после начала рассылки книг она писала следующее:

Количество книг, разосланных нами на этот момент, составляет 3 058 экземпляров, причем нашими получателями были пасторы из различных деноминаций. Но, — увы! — мои дорогие друзья, когда я просматриваю список их имен, единственная тень печали омрачает мою работу, потому что я вижу, как много надо еще сделать в этом служении любви. Без нашей помощи неимущие пасторы, которым были высланы книги, оставались бы на скудном духовном пайке. Их нищенский доход настолько мал, что они не знают, как свести концы с концами, а заработать деньги на покупку книг — для них абсолютно несбыточная мечта.

До глубины души трогательно слышать их красноречивые рассказы о том, какую радость произвел на них полученный подарок. Один из братьев пишет, что не стыдится рассказать, как он получил пакет со слезами радости, а его жена и дети стояли рядом и радовались вместе с ним. Другой, раскрыв посылку со столь дорогими книгами, стал хвалить Бога и петь благодарственные гимны во всю силу своих легких. А третий, увидев долгожданную "Сокровищницу Давида", выбежал из комнаты в уединенное место, чтобы там излить свое сердце перед Богом…

Подчеркивая свою благодарность за полученные книги, многие пасторы и их жены рассказывали о материальных трудностях, в которых они живут. У некоторых из них жалованье составляет 80 фунтов, у некоторых — 60, а у других — даже 40. Некоторые имели большие семьи. У некоторых болели жены и надо было платить большие счета за лечение. Почти у всех была проблема с обучением детей в школе. Многие семьи нуждались в теплой одежде, жилплощади, предметах первой необходимости.

Сюзанна решила делать все, что было в ее силах, чтобы восполнить эти нужды. Кроме рассылки книг, она взялась за оказание материальной помощи неимущим пасторам. В журнале "Суорд энд трауэл" публиковались нужды многих пасторов, где она просила жертвовать деньги, одежду и одеяла. Очень многие откликнулись на этот призыв, и на адрес церкви Табернакл стали высылать необходимые вещи. Оттуда добровольные помощники рассылали их нуждающимся. Книги же упаковывались в доме Спердженов. Каждые две недели полная телега увозила книги на железнодорожный вокзал.

Сюзанна вела очень тщательный отчет о поступающих и расходуемых деньгах. По ее собственному признанию, она была и секретарем, и казначеем, и главным менеджером в обеих организациях. Бывали времена, когда ей приходилось исполнять свои обязанности, превозмогая слабость и боль, а иногда болезнь усиливалась настолько, что она прекращала всякую работу.

Хотя книги и материальная помощь имели ценность для тех, кто их получал, они имели еще большую ценность для самой Сюзанны Сперджен. Ведь так она осознавала, что, несмотря на свое физическое состояние, она могла служить другим. Сперджен считал, что это служение было устроено от Бога, и рассказывал о переменах, которое оно произвело в Сюзанне.

Я весьма благодарен нашему Небесному Отцу за Его доброту в том, что Он дал моей дорогой жене столь плодотворный труд, который принес для нее невыразимую радость. Правда, это стоило ей страданий гораздо больших, чем можно поведать, зато она получила и безграничную радость. Милосердный Господь оказал Своему страждущему дитяти самую действенную помощь в том, что привел ее к служению, необходимому для Его дела.

Таким образом, Он отвлек ее от личного горя, придал ей жизненный тонус и целенаправленность, научил иметь личные отношения с Самим Собой и поднял к тем высотам, где нет земных радостей и печалей. Пусть же каждый верующий возьмет из этого урок, что лучшее лекарство и противоядие от наихудших человеческих болезней можно найти в самоотверженном труде для Господа Иисуса.

А вот что пишет Сюзанна:

Я лично столь многим обязана тем дорогим друзьям, которые обеспечили меня средствами для того, чтобы сделать счастливыми других. Для меня это было благословением вдвойне. Я была сразу и получателем, и жертвователем. Мои дни стали неописуемо светлыми и счастливыми благодаря прекрасной возможности выполнять свои обязанности, связанные с этой работой. Мне кажется, что я живу в атмосфере блаженства и любви, и потому могу сказать вместе с псалмопевцем: "Чаша моя преисполнена".

Проходили месяцы, и Сюзанна увеличила ассортимент рассылаемых книг. Она часто высылала проповеди своего мужа, иногда по шесть томов за один раз. Кроме этого, у нее были и другие книги Сперджена, а также труды других авторов. "Твердое, старинное, Библейское, пуританское учение печатается и распространяется во все концы", — писала она.

Вскоре ее служение перешагнуло границы берегов Британии. Книги стали высылаться миссионерам, которые трудились в Бенгалии, Цейлоне, Трансваале, Самоа, Китае, Орегоне, Ямайке, Кир-Моаве, Индии, Тринидаде, Экваториальной Африке, России, Канаде, Конго, Буэнос-Айресе, Каймане, Дамаске, Мадриде, Лагосе и Тимбукту. Из этих и многих других мест к ней приходили письма, на которые она лично давала ответ.

Книжный фонд пополнял свои запасы из сокровищницы Небесного Царя, и я могу "похвалиться в Господе", что восполнение всех нужд для его успешной работы явно носит на себе небесный отпечаток. Я говорю об этом, потому что никогда не просил о помощи никого, кроме Него, никогда не спрашивал о пожертвованиях у людей, однако деньги шли постоянно, и приход всегда соответствовал нуждам.

Суорд энд трауэл, 1878, с.77.

В 1885 году Сюзанна написала об этой работе книгу под названием "Десять лет моей жизни на служении в Книжном фонде". Она писала о том, какой был приход пожертвований за каждый год, сколько книг было разослано и к каким деноминациям принадлежали служители, получившие книги. Между отчетами были также помещены благодарственные слова.

За эту книгу она получила небольшой гонорар, доставивший ей новую радость, потому что она вложила этот гонорар в фонд для приобретения большего числа книг для рассылки. Она цитировала большие отрывки из писем пасторов и их жен, не называя, разумеется, их имена, и рассказывала об их нелегкой жизни. У нее было глубокое сочувствие к неимущим, и она от всего сердца старалась сделать все возможное для того, чтобы оказать им помощь.

В 1895 году она написала еще одну книгу, "Десять лет спустя". В ней продолжалось описание работы Книжного фонда и Фонда помощи неимущим пасторам. Можно было прочесть между строк, что она была очень больной женщиной и часто делала свою работу, превозмогая боль, но, тем не менее, дело расширялось. Например, в отчете за 1889 год она пишет: "Разослано книг — 6 916 экземпляров. Также 13 565 отдельных проповедей. Среди получателей были: 148 баптистов, 81 индепендент, 118 методистов, 152 англиканца, 48 миссионеров, 6 пресвитериан, 2 вальденса, 3 плимутских братьев, 1 моравский брат, 1 моррисонец. Всего — 560".

За четыре года до появления в свет этой книги Чарльз Сперджен ушел из этой жизни. Скорбь и одиночество Сюзанны Сперджен тут и там ощущаются в ее книге, но она пишет с тем чувством торжества, которое ведомо только христианам:

Я прошла уже долгий путь по жизненной дороге, и теперь, взбираясь на один из немногих оставшихся холмов на пути от земли к небу, я приостановилась на минутку, чтобы с высоты холма окинуть взглядом долину, через которую вел меня Господь.

Вот, я вижу двух пилигримов, идущих вместе по жизненному пути, — рука к руке, сердце к сердцу. Да, им пришлось переходить через реки, пересекать горы, бороться со многими лютыми врагами и побывать во многих опасностях. Но их Проводник наблюдал за ними, их Избавитель оставался верен, и потому о них можно смело сказать: "Во всякой скорби их Он не оставлял их, и Ангел лица Его спасал их; по любви Своей и благосердию Своему Он искупил их, взял и носил их во все дни древние".

Большую часть пути они проходили с песней на устах, и, по крайней мере, для одного из них не было большей радости, чем рассказывать другим о благодати и славе благословенного Царя, в Чью страну он направлял свой путь. И когда он говорил об этом, сила Господня проявляла себя и ангелы радовались о кающихся грешниках.

Но вот, наконец, они пришли к тому месту, где их дороги разошлись. И там, под натиском страшной бури, какая раньше никогда не встречалась на их пути, они расстались друг с другом: один был восхищен в невидимую славу, а другой, избитый и израненный ужасной бурей, с тех пор продолжает свой путь в одиночестве...

Но "благость и милость", сопровождавшие их обоих столь многие годы, не оставили одинокого пилигрима. Любовь Господня нежно ведет его и дальше вперед, находит для его утомленных ног злачные пажити и тихие воды, чтобы утешить и подкрепить Свое дрожащее дитя…

Больше того: Он дал для ее рук важную задачу — помогать другим пилигримам, идущим той же дорогой, и через это наполнил ее жизнь благословенным смыслом и исцелил ее глубокую скорбь, даровав ей силы облегчать и утешать других.

Будни большой церкви

Известна мне церковь живая,
Где сердцу отрадно так быть;
Христову любовь воспевая,
В ней жажду Его я хвалить.
Известна ль вам церковь живая,
К которой так сердце влечет?
Там к небу молитва святая
Горячим потоком течет.
О странник! Ты знаешь, что миром
От церкви той веет всегда;
Никто там не чувствует сирым,
Забытым себя никогда.
Ведь церковь есть неба преддверье,
В ней милости Божьей престол;
Я был исцелен от неверья,
Как в церковь Христову вошел.
О друг, иди в церковь живую!
Храм Божий и ты в ней найдешь;
На грудь Иисуса святую
Повергнись, и мир обретешь.

Церковь Метрополитен Табернакл не была, как некоторые считают, просто популярным центром, где произносились проповеди. Эта церковь не была тем местом, куда сходятся люди, живущие в близлежащих окрестностях, и потом, после прослушивания шедевров христианской риторики, возвращаются домой, почти не вспоминая о церкви до наступления следующего воскресенья.

Церковь Табернакл была большой и активной церковью. Большинство ее членов проживало в густонаселенных районах Лондона к югу от Темзы, некоторые жили так близко, что ходили на богослужения пешком. Очень много молодых людей, работавших подмастерьями, а также молодых бизнесменов, обратились к Богу через служение Сперджена. Они стали постоянными посетителями церкви и привели с собой своих жен и детей. За исключением больных и инвалидов, лишь очень немногие посещали церковь только по воскресеньям. Разные виды деятельности привлекали великое множество людей в Табернакл и на неделе.

Кроме самой церкви, имелся целый ряд других организаций, которые, говоря по-человечески, возникли благодаря служению Сперджена. Самыми важными из них были, конечно же, Пасторский колледж, Дом милосердия, приют и Общество книгонош.

Но, кроме этого, имелись еще несколько менее заметных учреждений: Ассоциация евангелистов, Сельская миссия, внутренний и зарубежный Рабочий союз, Общество распространения трактатов, Общество материнства, Миссия для полицейских, Миссия-кафе, Строительный фонд, Общество братской взаимопомощи, Цветочная миссия, Общество евангельских трезвенников, Общество служанок, Общество слепых, Женское благотворительное общество, Общество по распространению Евангелия при Табернакл и Общество по распространению проповедей Сперджена.

Этот удивительный список отнюдь не полон. Однажды, по случаю чествования двадцатипятилетия служения Сперджена в Лондоне, его секретарь Дж. Харралд огласил названия образованных им учреждений, которых на тот момент было шестьдесят шесть!

Кроме этих организаций, Сперджен принимал участие в образовании примерно сорока миссий в разных районах Лондона, а члены его церкви преподавали в нескольких воскресных школах и школах для бедноты. Широко распространялось также и печатное слово: еженедельная проповедь, ежемесячный журнал "Суорд энд трауэл", а также книги Сперджена (на 1875 год было опубликовано сорок четыре наименования его книг), которые тысячами расходились по всему миру.

Церковь Табернакл принимала участие также и в миссионерской работе за рубежом. Несколько выпускников колледжа отправились в дальние страны, и у нас имеются данные об их работе, особенно в Индии, Китае, Цейлоне и в различных африканских странах. Значительную часть помощи этим миссионерам оказывала церковь Табернакл.

Вся эта огромная работа осуществлялась под руководством Сперджена. Как мы уже говорили, он поручил управление деловыми вопросами своему брату, но главная ответственность за поддержание активности и финансовое обеспечение лежала все же на нем. Студенты называли его "областеначальником", а некоторые употребляли ветхозаветное слово "Тиршафа". Это прозвище прекрасно соответствовало занимаемому им положению, ведь все эти церковные учреждения, за исключением Дома милосердия, были организованы при его участии. Он же определил также и форму их организации и наблюдал за их ростом, и его слово было последним во всех их делах.

Но при всем этом никогда не возникал вопрос о его полномочиях. Признание авторитета Сперджена было непринужденным, и взаимоотношения строились на его любви к людям и любви людей к нему. Следуя его примеру, они трудились в церкви с интересом и усердием. Он никогда не применял свою власть — в этом просто не было нужды, но, тем не менее, все дело выполнялось согласованно под его твердым руководством.

Церковь Табернакл была таким местом, где та или другая деятельность почти никогда не прекращалась. Все семь дней недели двери церкви были открыты с 7 утра до 11 ночи, и все время сюда приходили люди.

В течение 12 лет занятия колледжа проходили в лекционном зале и примыкающих к нему комнатах на цокольном этаже, но даже после постройки отдельного здания студенты очень часто заходили в Табернакл. В колледже был также и вечерний факультет, занятия на котором проходили дважды в неделю с посещаемостью около 200 студентов, а после того, как в программу обучения был добавлен курс стенографии, число учащихся возросло до 300.

Церковное здание также использовалось для ежегодных собраний всевозможных организаций, которых было так много, что эти собрания проводились почти каждую неделю. Женское благотворительное общество собиралось здесь для шитья одежды детям, находящимся в приюте, неимущим членам церкви и другим нуждающимся, проживающим в окрестностях Табернакл. Сестры из Общества материнства собирались, чтобы приготовить подарки для женщин, ожидающих рождения ребенка, они же оказывали помощь матерям на дому. Цветочная миссия приносила в Табернакл цветы, где из них делали красивые корзинки и букеты и разносили больным на дом, а также в больницы. Сюзанна Сперджен содержала на свои средства нянечку-христианку, и такие нянечки, находившиеся на содержании церкви Табернакл, посылались на служение там, где в них была нужда.

Временами церковным зданием пользовались и посторонние организации. Это прекрасное здание часто предоставлялось для проведения торжеств Библейскому обществу, Союзу баптистов, некоторым миссионерским обществам и другим подобным организациям.

Очень часто при Табернакл устраивался прием пищи. До того, как было построено здание колледжа, здесь обедали студенты, а во время пасторских конференций и ежегодных собраний различных организаций для них также обеспечивалось питание, — иногда три раза в день. Ввиду этого, сюда часто прибывали повозки с продуктами, и нужно было делать большую работу, чтобы приготовить, обслужить, помыть посуду и пр. Раз в году тысяча шестьсот членов Христианской ассоциации мясников собирались здесь на свою конференцию. Когда читаешь о том, как они ужинали ростбифом, то удивляешься, как же они умудрялись готовить такое огромное количество мяса, — то ли брали с собой уже готовое, то ли жарили его на кухне Табернакл. Но, как бы там ни было, после съедения мяса они проводили весьма вдохновляющее собрание, где были и проповеди, и личные свидетельства.

Когда в 1898 году здание сгорело от пожара, огонь начался от кухонного дымохода, который раскалился во время приготовления еды для конференции.

Хотя в церковных записях и не упоминается об этом, но поддержание чистоты и порядка в здании тоже требовало немалых трудов. Сперджен желал, чтобы в деле Господнем все делалось наилучшим образом, и потому не допускал никакого проявления халатности. Сперджен организовал для студентов участие в хозяйственных работах в свободное от учебы время, весьма возможно, что часть студентов выполняла обязанности по уборке помещения.

Занятия воскресной школы проходили в послеобеденное время. Примерно сто преподавателей проводили кипучую работу с детьми, которых было больше тысячи. Многие из учителей были поистине преданы своему делу, но мы упомянем здесь только одного из них.

Еще в те дни, когда Сперджен только прибыл в Лондон, миссис Лавиния Бартлетт взяла в церкви на Нью-Парк Стрит класс девочек, состоявший всего из трех человек. Под ее руководством класс стал расти, и через десять лет у нее было уже 500, а потом 700 и более учениц. Когда диаконы или пресвитеры в беседе с новообращенными женщинами не были уверены насчет их спасения, они советовали им "посещать занятия в классе миссис Бартлетт". К тому моменту, когда миссис Бартлетт ушла в небесный дом в 1875 году, около 1000 ее учениц пришли к Господу. Сперджен говорил о ней:

Целью ее работы с ученицами было приведение их ко Христу. Она добивалась этого искренне, и спасение душ было для нее жизненной реальностью. Она откровенно говорила о капризах, слабостях и искушениях, присущих ее полу и в то же время принимала близко к сердцу беды, испытания и грехи, о которых рассказывали ее ученицы. Ее уроки не сводились к пересказу историй или цитированию художественной литературы, но она обращалась непосредственно к сердцам своих слушательниц во имя Господа и предлагала покориться Ему.

Другие классы воскресной школы были не столь многочисленны, как класс миссис Бартлетт, но приобретение душ было главной характеристикой для всей школы.

В послеобеденные и вечерние часы воскресных дней множество членов церкви Табернакл были заняты на деле Господнем в других местах. Некоторые помогали студентам колледжа, выезжавшим на посещение в ту или другую местность. Некоторые трудились в трущобах и бедных районах города. Например, студент вместе с помощником из церкви регулярно посещал ночлежки, где царила ужасная нищета, зло и несчастье, или проводили собрание в комнатах, где царило зловоние и было полно насекомых-паразитов. Они возвращались оттуда, пропахшие смрадом, но с радостью в сердце, вызванной возможностью свидетельствовать о Христе этим бедным душам.

Сперджен поощрял своих членов ходить в воскресные дни по домам и нести людям Евангелие. За время своего служения он довольно часто готовил группу своих членов для того, чтобы они оставили Табернакл и образовали новую церковь. Зачастую кто-нибудь из видных братьев, членов церкви Табернакл, выходили вместе с ними и становились руководителями новой церкви. Одним из таких братьев был Дж. Данн. Некоторое время мистер Данн был помощником Сперджена, посещал членов церкви и выполнял секретарские обязанности. Но в 1869 году, с благословения Сперджена, он начал трудиться на новом месте в бедняцком районе.

Молитвенным домом служил старый деревянный сарай, и он начал образовывать церковь с двух мальчиков, которых пригласил с улицы и посадил на вычищенные деревянные скамейки. Источником света была свечка, вставленная в носик чайника. Район был заселен большей частью заготовщиками рыбных продуктов, которым помогали в работе их дети. Молитвенный дом был таким низким, что Сперджен часто называл комнату для богослужения "калькуттской черной дырой" (известный карцер в Калькутте, где было только два маленьких окошка для воздуха и света). Многие дети, посещавшие воскресную школу, были далеки от того, чтобы их назвать чистыми, а воздух был таким тяжелым, что учительниц часто приходилось выводить на улицу, чтобы привести в себя после обморока.

И все же мистер Данн продолжал свою работу. Он перенес миссию в другое здание, но там протекал потолок и крысы бегали прямо по полу. Тем не менее, несколько его учеников обратились и приняли крещение в Метрополитен Табернакл, а затем сами стали учителями воскресной школы. Одни из них научились проповедовать под открытым небом, а другие закончили спердженский колледж и стали служителями церквей. В 1874 году миссию Данна посещали по воскресеньям 500 детей и подростков, с которыми занимались 50 учителей.

Несмотря на множество работы в миссии, Дж. Данн продолжал нести пресвитерское служение в Табернакл. Он посещал вечерние собрания Табернакл по вторникам и четвергам, а также утренние по воскресеньям. Но как минимум два или три вечера на неделе, а также начиная после обеда — в воскресенье, он был занят работой своей миссии. Можно себе представить, насколько занятым был этот человек, выполняя свои церковные обязанности, да еще и зарабатывая деньги на проживание.

Впрочем, такое отношение к делу было характерным для всех диаконов и пресвитеров церкви Табернакл. Некоторые из них тоже занимались деятельностью такого рода. Вильям Олни, которого Сперджен называл "отец Олни", был главным помощником Сперджена вплоть до своей смерти в 1879 году, но его дело продолжили четверо его сыновей. Вильям-младший начал проводить собрания Христианского клуба для мужчин в Бермоундси, — районе, намного лучшем, чем тот, где трудился мистер Данн, — а в качестве своих помощников он приглашал братьев из Табернакл. Он проповедовал здесь по воскресным вечерам, трудился на открытом воздухе, раздавал трактаты и проводил еженедельные молитвенные собрания. Спустя десять лет его деятельность так разрослась, что в том районе построили прекрасный новый дом, который был назван в честь среднего имени Сперджена "Хаддон Холл". Так же, как и Данн, Олни оставался при этом диаконом церкви Табернакл и прекрасно справлялся со своими церковными обязанностями.

Похоже, что каждый служитель церкви Табернакл был вовлечен в какой-то дополнительный труд. Каждый преподаватель колледжа был в то же время и пастором какой-либо церкви и находил время для выполнения той и другой работы. Джеймс Сперджен нес труд помощника пастора при Табернакл, но он также начал трудиться в лондонском пригороде Кройдоне, и, благодаря его служению, там была создана церковь в несколько сотен человек.

Очень много можно было бы рассказать о труде и о двойном труде, совершаемом рядовыми членами церкви Табернакл. По словам Сперджена, Табернакл представляла собой пчелиный улей, и для подавляющего большинства ее членов быть членом церкви значило вести весьма активный образ жизни.

Во всех этих начинаниях Сперджен был главным зачинщиком. Он сам был так занят работой, что трудно даже оценить ее объем. Кое-какие представления о его пунктуальности и кипучей деятельности можно извлечь из репортажа одного американского журналиста, посетившего Пасторский колледж. Вот что он пишет:

Хотя мы нанесли визит совершенно неожиданно, каждый был на своем посту, и весь сложный церковный механизм работал без сбоев. Мы открыли одну дверь и увидели, как тридцать или сорок молодых людей совершали Вечерю Господню. Открыли другую — и увидели, как какая-то пожилая женщина в окружении примерно двадцати взрослых девушек вела с ними Библейский класс.

В просторных залах цокольного этажа накрывались столы на тысячу шестьсот человек, потому что вечером должна была состояться ежегодная конференция. Секретарь с двумя помощниками занимались делами почтовой переписки.

В одной из комнат сидел человек, заваленный книгами, — он отвечал за работу книгонош, а в другой комнате другой человек упаковывал книги в коробки, которые затем рассылались бывшим студентам, которые теперь стали пасторами церквей где-то в далеких краях.

Моим доброжелательным путеводителем по всему этому лабиринту был человек, на плечах которого лежало бремя ответственности за все, — это тот человек, которого мы склонны считать всего лишь проповедником по воскресным дням! Я не удержался от возгласа: "Мистер Сперджен, да Вы здесь как папа римский!" Он ответил: "Да, это так, хотя я не претендую на непогрешимость. У нас на самом деле демократический строй, но с изрядной долей конституционной монархии".

Диакон Олни в своей речи на юбилее Сперджена в 1884 году заявил, что число членов церкви Табернакл, которые по воскресным вечерам вели собрания в других местах, достигало, как минимум, тысячи человек. Факт этот сам по себе удивителен, но еще более удивительно то, что, начиная с 1870 года, Сперджен просил своих членов раз в три месяца не приходить на вечерние воскресные собрания, чтобы неверующие могли прийти послушать проповедь Евангелия. В такие дни народу приходило больше, чем обычно, потому что тысячи людей, не знающих Господа, понимали, что для них это, может быть, единственный шанс попасть на собрание, и потому старались его не упустить. Для Сперджена не было большей радости, чем проповедовать столь великому множеству людей, имеющих духовную нужду, и такого рода собрания — сами по себе редкий случай в христианской истории — были местом, где многие уверовали во Христа и впоследствии были крещены.

Большая часть членов церкви Табернакл были жителями той части Лондона, что пролегает к югу от Темзы. Подавляющее их большинство не только проживало, но и работало в этом большом районе. К примеру, были те, кто работал на заводе сэра Генри Доултона, выпускавшем известные фаянсовые и фарфоровые изделия. Завод располагался в том районе. Сэр Генри Доултон был ревностным христианином и регулярно посещал собрания Сперджена. У него работало много людей из церкви Табернакл.

Люди любили свою церковь и с радостью в ней трудились. Во многих церквях служение было скучным, но только не в этой большой церкви. С великим удовольствием люди оставляли свою повседневную суету и шли в дом Господний по воскресеньям на утренние и вечерние собрания, а также, как минимум, на два собрания среди недели, где их сердца получали вдохновение, разум наполнялся познанием и души обретали новые силы. Многие женщины приходили сюда также в различное время дня, чтобы готовить пищу или шить одежду для воспитанников приюта, многие молодые люди приходили в Табернакл вечером, чтобы получить образование или обогатиться опытом работы на ниве Господней.

Для сотен людей Табернакл была центром их жизни. Проповеди, которые они здесь слышали, преображали их личную и семейную жизнь, спасали от греха и давали новые желания и новую радость. Они любили и это место, и особенно этого человека, которого Бог употребил, чтобы все это воплотилось в жизнь.